Рубины хозяина Ко

Вокруг раскинулся привольный березняк, а скалы и пустыня бесследно исчезли.

— Жив? — участливо спросил его Боград.

Яр прислушался к себе.

— Сдается, да! — довольно сказал он и встал на ноги. В правой руке Яр держал свой меч, в левой обнаружилась славутина секира, которая раньше торчала в голове чудовищной многоножки.

А рядом с ними дивным зубчатым кругом застыла меж белых стволов золотая корона, и самым странным было то, что внутри круга тоже росли березы, зеленея нетронутыми кронами, словно корона возникла прямо здесь из ничего.

Яр присвистнул и подошел поближе. Вблизи корона из-за своих размеров более напоминала диковинную ограду. Каждый ее зубец почти равнялся по высоте человеку и маленькой корона казалась только на огромной голове сколопендры.

— Э-ге-гей! — донесся сбоку тревожный голос Боромира.

— Сюда-сюда! — отозвался Боград, сложив ладони воронкой. — Мы здесь.

Меж светлых стволов замелькали людские фигуры и скоро отряд воссоединился. Пришли все, кроме Светозара, убитого сколопендрой.

— Гей, Славута! Получай свою секиру!

Дрегович принял оружие и благодарно сжал Яру руку.

Боромир ошеломленно разглядывал корону, бормоча: «Золото! Как пить дать — золото!» Остальные, переговариваясь вполголоса, столпились вокруг этого чуда, и только Вишена с Тарусом неотрывно смотрели на рубиновый меч в руке Яра.

Клинок стал меньше, словно от него отделили один кинжал. Клинок, но не рубин, ибо камень на этот раз остался таким же крупным.

Вишена с Тарусом обменялись пристальными взглядами.

— Знаете, — неожиданно сказал Яр, — я заметил еще кое-что.

И он протянул вперед правую руку.

Рубин на его перстне стал немного крупнее.

— Что вы на это скажете?

Тарус хрипло ответствовал:

— Я скажу на это — раз!

Вишена понимающе кивнул.

Вечерело.

9. Под сенью трав

До самого утра утомленные путники беспробудно спали. Лишь Вишена, оставленный на страже, одиноко сидел у огня. В середине ночи он долго гонял по кустам настырного молодого вовкулака. Тускло мерцал костер, вкрадчиво поблескивали звезды, еле-еле тлели изумруды на мече, вовкулак взрыкивал и поскуливал, бегая кругами. В конце концов, так ничего и не добившись, Вишена плюнул и вернулся к огню. В кустах еще некоторое время вздыхали и возились, а после все затихло.

Ближе к рассвету Тарус отправил Вишену спать. Тот повалился прямо у костра и тотчас же захрапел. Чародей подбросил в жар сухих смолистых веток, протянул к огню руки и застыл на корточках, похожий на резного деревянного идола из какого-нибудь дальнего селения.

В этой позе застал его проснувшийся Боромир. Ярило-солнце взбирался все выше по хрустально-синей глади небосвода и насквозь пронизывал веселый березняк. Покряхтывая, Боромир уселся рядом с Тарусом.

Отряд просыпался. Встал Роксалан, проверил лук, кликнул Дементия и Пристеня и подался с ними в лес. Зашевелились венеды, спавшие как всегда в походе голова к голове, кругом. Славута, посмеиваясь, расталкивал здоровяка-Омута, который сердито отмахивался и что-то невнятно бормотал. Яр, глядя на это, покатывался со смеху, то и дело опрокидываясь на кучу веток, служившую ему постелью. Один Вишена продолжал спать невзирая на возню.

Охотники добыли оленя. Дементий и Пристень принесли его на короткой жерди. Пока разделывали да хлопотали у костра, Тарус и Боромир отвели в сторону Яра.

Мальчишка не знал, что заставило его ударить в смертельную точку из теле сколопендры. Все произошло само-собой: удар, и гадина мертва. Меч слушался охотно, броню пробивал, словно наст на снегу. Перстень? А что перстень? Сидит себе на пальце, врос, притаился… Но не мешает, нет. Да и не замечаешь его вовсе. А хотя… Нет, нет, ерунда это, кажется, небось, только. Что? Сказывать? Ну, лады… Когда меч в правой руке держишь, он будто бы легче, рука почти не устает. И слушается, вроде, тогда охотнее. Что замечу? Странное? Ну, да, скажу, конечно, если замечу…

Купава и Соломея набрали пропасть грибов-сморчков, пошедших с олениной куда как в охотку!

В путь пустились за час до полудня, как следует отдохнув.

Березняк скоро кончился и дорогу им перечеркнула река. Миновали ее быстро, по камням на близком перекате, едва замочив ноги. За рекой лес уже не рос, раскинулись привольные зеленеющие луга. Зайцы так и шмыгали у ног, а в резко-прозрачном воздухе мелькали быстрые тени ястребов-охотников.

Вишена дождался идущего особняком Таруса. Чародей вопросительно глянул в лицо.

— Помнишь ли знак, что в Черном мне подбросили?

Тарус кивнул утвердительно:

— Как не помнить! Потому и сказал намедни: сколопендра — это раз.

— А два?

— Два? — Тарус пошарил взглядом в траве. — Вон тебе и два, Вишена!

Зеленовато-серое существо неуклюже, но проворно удирало у них с дороги.

— Жаба?

Тарус пожал плечами:

— А почему нет? Была же жаба в знаке… Козодои да летучие мыши в лесах вроде бы не водятся…

— А гадюки?

На этот раз чародей промолчал.