Рубиновое ожерелье

А она не дура, эта куртизанка с доверчивыми глазами! Впрочем, он был солдат и умел предугадывать действия противника. У женщины нет такого опыта. Она знает путь любви, но ей неведомы дороги войны. А он собирался выиграть эту баталию. Хотя, конечно, он отлично видел, что женщина больше выиграет, проиграв. Стараясь не улыбаться, чтобы она ни в коем случае не усомнилась в искренности его слов, Лайам осторожно спросил:

— Значит, вы сделаете то, что я хочу?

Ее глаза широко раскрылись.

— Я так не говорила! Я…

Лайам терпеливо ждал. Он следил за ней. Пусть она сама себя убедит. Лайам хорошо разбирался в человеческих страстях, он знал, что собственные аргументы самые убедительные. Несколько секунд она колебалась, потом взглянула на него своими ясными глазами.

— Если я даже соглашусь с этим странным планом, майор, вы должны знать, что брак не будет законным без соответствующих документов. Мой отец был священником в Бартолсби, и поэтому мне хорошо известно, что для законного брака нужно специальное разрешение. И этот документ действителен только в течение трех месяцев.

Лайам не понимал. Дочь священника? Невероятно! Она действительно низко пала.

— Кроме того, — продолжала Эмелайн, — имена, указанные в документе, не могут быть уже изменены.

— Сэр! — Лайам повернулся к помощнику священника и спросил: — Документы у вас?

Но на его вопрос очень быстро ответил адвокат, мистер Чепхэм.

— Документы у меня, — сказал адвокат. И спросил подозрительно: — А в чем дело?

Лайам провел Эмелайн в другой конец комнаты и усадил в кресло с высокой спинкой.

Затем он спросил мистера Чепхэма, вписаны ли имена в документ.

— Посмотрите сами, — ответил тот и, достав из внутреннего кармана сюртука сложенные бумаги, подал их Лайаму, который быстро развернул страницу и пробежал глазами по именам.

— Да, — сказал Лайам разочарованно. — Имена действительно вписаны.

Эмелайн слегка успокоилась и откинулась на спинку кресла.

— Значит, — сказала Эмелайн, — не о чем и говорить. Вы напрасно так старались, майор Уиткомб, и мне вас искренне жаль. Но я знаю, что в минуты трудных решений иногда сами небеса приходят нам на помощь. Я, безусловно, в это верю. Если бы Богу было угодно, чтобы я вышла замуж за вашего кузена, то выход обязательно нашелся бы.

Адвокат расплылся в самодовольной улыбке.

— Вы совершенно правы, мисс. Точно само провидение помогло мне сегодня узнать имя э-э… будущей невесты, прежде чем я добыл лицензию. И хотя я забыл фамилию, но клерк любезно согласился, что имени вполне достаточно.

Эмелайн взглянула на майора, но его лицо было непроницаемо.

Мне действительно очень жаль… — сказала она.

Слова замерли у нее в горле, потому что адвокат в это время продолжал:

— Агнес, — сказал он. — Простое старомодное имя, конечно, но вполне подходящее.

Эмелайн чуть не вскрикнула. Дрожащей рукой она прикоснулась к брошке с инициалами, которую снова пристегнула к своему платью. Казалось, что сейчас сама судьба водила ее пальцем по выгравированным буквам.

Майор Уиткомб внимательно следил за ней. Взгляд его синих глаз буквально прожег дыру в ее брошке.

— Красивая вещь, — сказал он спокойно. И спросил: — Фамильная?

У Эмелайн не было сил отрицать. Она просто кивнула головой. В глазах майора светилась такая уверенность, что Эмелайн и не пыталась скрыть очевидный факт.

— Ваши инициалы? — спросил Лайам.

Она вновь кивнула.

Тогда он улыбнулся, обнажив очень красивые зубы.

— Кажется, вы сами, говорили, что верите в силы небесные?

Глава 3

— Джентльмены возвращаются с похорон, ваша светлость.

Эмелайн виновато покраснела, как и всякий раз, когда кто-нибудь произносил титул, который она недавно получила.

— Спасибо, Бетси. Пожалуйста, передай майору Уиткомбу, что я хочу с ним поговорить немедленно, как только у него будет время.

Служанка сделала реверанс и вышла из салона, закрыв за собой дверь.

Леди Сеймур, подумала о себе Эмелайн. Теперь она замужняя женщина. Была ею, по крайней мере, хоть и совсем недолго. Эмелайн все еще не могла поверить, что она совершила такой поступок. Если бы Пегин была здесь, что бы она, интересно, сказала? А отец! Дорогой папочка был бы просто в ужасе от всего этого. Конечно, уже поздно думать о том, кто и что сказал бы. Потому что хоть и скоропалительно, но дело, так или иначе, уже сделано. Теперь ничего не вернешь. Эмелайн снова почувствовала, будто внутри у нее что-то сжалось. С ней это случалось за последние два дня довольно часто. Такое чувство, будто она запуталась в собственных сетях. Из-за того, что в документе было записано только имя — Агнес, ее второе имя, она оказалась словно пешкой в руках судьбы.

То, что последовало затем, было похоже скорее на сон, чем на реальные события. Сон, в котором она на две трети сторонний наблюдатель, и только на одну треть она, Эмелайн, действующее лицо.