«Рубин» прерывает молчание

— Но они же не вернулись! — почти крикнул Фрос, — иначе те, с Третьей, не выслали бы спасательной экспедиции. А в этом они не лгут. Голову даю на отсечение, что они знают о судьбе своего второго корабля не больше, чем мы.

— Может быть, эти, здешние, не знают, — согласился Мота. — Но это вовсе не означает, что второй корабль не вернулся. Третья больше Земли. А они не имели связи… допускаю, что во время взрыва снесло антенны… или их навигационные устройства, и так достаточно примитивные, не были исправлены. Но сказать, что они вернулись к своим. Может быть, блуждают по горам где-нибудь в другом полушарии, может, торчат на острое или в поясе вечных льдов, а может…

— Гостят, так называемых у тех, которые ближе нам, — дополнил я.

— Именно, — буркнул Мота. — И чем больше об этом думаю, тем менее веселой кажется мне эта версия. Не хотел бы я быть в его шкуре… если бы это оказалось правдой.

Мы молчали довольно долго. В какой-то момент Фрос встал и начал ходить по кабине.

— Может поеду, приготовлю корабль, — он нервно потер руки. — Высплюсь там и утром.

— Садись, — сказал я. — Если автомат найдет тело Виандена, незачем будет лететь.

— Ну, а те, что внизу?

Я пожал плечами.

— Будет лучше, если останутся тут. Вы слышали, что они говорили. Предположим, что они сразу приступят к этим генетическим манипуляциям, тогда все равно пройдет по меньшей мере двадцать лет, пока вырастет поколение, приспособленное к здешнему климату… невольно я впал в саркастический тон. — Но корабли они построят значительно раньше. Если мы заберем их с собой, они буквально валятся им с неба. Вдобавок, они знают станцию, приобрели уже некоторый опыт… нет, считаю, что их место здесь.

— Как ты это себе представляешь? — поинтересовался Мота. — А кроме того, когда корабли будут готовы, они могут использовать обычных людей и дать им нормальное кислородное снаряжение.

— Могут, — ответил я. — Но если до сей поры поступали иначе… Впрочем, в скафандрах и в кислородных кабинах они будут иметь ограниченное поле маневра… так же как и мы. Шансы сравняются, иначе… вообразите, например, конфликт с существами, которые чувствуют себя одинаково хорошо в кислороде, в двуокиси углерода и в той мерзости, которая заполняет здесь моря? Так, я могу себе это вообразить, могу, но не хочу. А что касается того, что с ними сделать… что ж, спроси Фроса. Я не хотел бы трогать его чувство!

— Мы должны взять их с собой, — тотчас же среагировал Фрос. — Оставлять даже моральную сторону… это произведет хорошее впечатление.

Я рассмеялся. Коротко и не слишком естественно.

— Впечатление! — фыркнул я. — Пожалуй ста! Очередной апостол в системе Альфы. Но это не миссионерская станция. А у нас есть кое-какие другие дела, кроме исправления глупостей прошлых поколений… во имя солидарности и так далее. Ты забыл, что говорил при старте? Впрочем, — добавил я после паузы, — если полетим, то и так не все. Кто-то должен следить за станцией… присмотрит и за инвентарем…

Фрос шарахнулся, гневно потряс головой но не отвернулся, не ответил.

— Так, — пробормотал через минуту Мота, обращаясь словно бы к себе. — Один из нас должен остаться тут. Не следует повторять одну и ту же ошибку… два раза.

В таком случае, кто полетит? — спросил Фрос.

— Ты хотел скорее спросить: кто останется, правда? — усмехнулся я. — Пожалуйста, кого ты предлагаешь? Не стесняйся…

— Ты, кажется, уже знаешь очень хорошо, — кто останется, — ответил он спокойно. Слишком спокойно. В его голосе прозвучала печаль.

— Пойми, Фрос… — начал я, но Мота не дал мне кончить. Он тяжело вздохнул, повернулся на правый бок и погасил свет.

— Хватит! — буркнул он. — Спокойной ночи! Посмотрим, что найдет автомат… если он что-либо найдет. А сейчас — спать!

* * *

Меня разбудил какой-то звук. Не открывая глаз, я немного поднял голову и прислушался. Тишина. Я подумал, что это, наверное, шевельнулся во сне Фрос, и, успокоившись, уронил голову обратно. Ударился я затылком довольно сильно, и, ошеломленный, задержал дыхание.

Что это, черт возьми? Кто-то разобрал кресло! Секунду назад его подушка находилась выше!..

Резкий толчок внизу, словно какая-то невообразимая сила дернула закрепленную в базальтовом дне колонну станции.

Еще один толчок и короткое невыносимое колебание, от которого желудок у меня подъехал к горлу. В долю секунды я облился потом. Бросился вслепую вперед, попав босой ногой вперед в подпорку стола.

Острая боль привела меня в себя. Я остановился и огляделся.

В кабине огни были погашены. Несмотря на это ее внутренность наполнял странный цветной свет. Края пультов и рычаги, металлические муфты соединений, люки пнемоприставок — все выглядело, как сделанное из фиолетового стекла, наполненного раскаленным до светимости газом. Экраны бросали светлые полосы, светлые полосы, цветные лучи смешивались, вращались, изменяя очертания помещенных в кабину предметов и придавая им видимость движения.