Рубин I

— Использовала на нем юни влюбленности. Принц под действием маны из этой юни так ослеп от чувств, что стал за дерой Хейди ухаживать. А она возьми и быстро за него замуж выскочи! Когда действие юни прошло, брак уже был состоявшимся, — развела руками Азагриэль. — Король разгневался, когда обо всем узнал. Мы думали покарает он ее. Но Его Величество смилостивился и простил деру Хейди. А принцу Галлахеру, — служанка тяжело вздохнула, — ничего не осталось, кроме как смириться с обманом жены. Теперь у принцессы Хейди живот округлился. И все гадают, что будет с ее чадом, ведь если слухи верны и она использовала юни влюбленности, то ребенок ее мертвым родится.

Рубин в ужасе прижала ладони к щекам.

— Почему мертвым?

— Так кара такая. Те, кто используют юни влюбленности, потом ребеночка родить не могут. От того эту редкую юни так просто у волхвов не достать.

— А вы откуда знаете, что ее не достать? — насторожилась Рубин.

Азагриэль покраснела и сникла.

— Так говорят. Юни влюбленности волхвы держат в храме богини любви. Там жрицы часто эту юни используют, когда недуги слабости мужской и отчаяния чужого исцеляют. Действие-то юни недолгое, и когда недуг излечивается, жрица отпускает исцеленного с благословением самой богини Арим.

— А я слыхала, что за вход в храм любви мужчины платят по двадцать седоулов, — сказала Рубин и пригубила вина.

— Не знаю, — пожала плечами Азагриэль. — Обычным девам туда хода нет — богиня любви очень ревнива к чужой красоте, но своих жриц обожает и посылает им беззаботную жизнь после окончания срока служения.

— Вы хоть одну жрицу из этого храма в жизни встречали? — поинтересовалась Рубин.

— Нет, — Азагриэль задумалась. — Так они же потом хранят секрет служения. Даже если бы и повстречала, то и знать не узнала бы, что саму жрицу великой Арим видела!

— Ваша правда, — тяжело вздохнула Рубин, прекрасно зная, что жрица может закончить служение в храме только если ее кто-нибудь у богини выкупит.

Сурими о юни влюбленности никогда не рассказывала. А вот о волхвах, которые посещали храм бесплатно, и двадцати седоулах с других мужчин точно упоминала.

Заметив задумчивость на лице Рубин, Азагриэль опомнилась и подскочила.

— Совсем я вас уболтала. Вы, наверное, очень устали с дороги?

— Нет, что вы, — соврала Рубин. — Скажите, а где тело принца Атана, мужа моего законного, погребли?

— Так это, в усыпальнице фамильной, — голос Азагриэль внезапно осип.

— Хочу завтра к нему сходить. Вы меня проводите? — Рубин вскинула бровь.

— Д-д-да, — неуверенно кивнула Азагриэль. — Как Его Величество накажет, так сразу и провожу!

— Вы Его Величеству лучше сейчас не рассказывайте, что ели и пили со мной за одним столом. Вы ведь не дера… Ему это может не понравиться.

Азагриэль моментально побледнела и осунулась. Подошла к двери и постучала, а Рубин направилась в спальню. На кровати забралась под одеяло и подоткнула одну из подушек под голову.

Слуги быстро убрали всю посуду, и Азагриэль погасила лампы.

— Спокойной ночи, Ваше Высочество.

— И вам, — пробурчала Рубин.

Ордерион

Увидев своего друга живым, но сидящим за решеткой в кандалах, Ордерион все равно испытал облегчение. Принц, как повелитель силы, считал себя в ответе за каждого члена своего отряда, в том числе и за Хорна. Познакомил их когда-то давно Саж, который обучал юного Ордериона выживанию в лесах. Саж научил его разводить костер не с помощью пульсаров, а двумя палками. Показал, как прятаться подо мхом, искать следы диких животных и охотиться. Потом у Ордериона были и другие учителя, но именно Саж запомнился ему своим не боязливым, а дружеским отношением к угрюмому подростку, изуродованному силой маны и даром убивать. Хорн был таким же. А еще они с Сажем всегда держали язык за зубами, даже когда говорить требовал сам король.

Такая преданность не рождается сама по себе. Она выкована чередой испытаний, через которые им пришлось пройти, закалена понимаем, что для короля и младший сын — не ценность, и скреплена четким представлением, что абсолютного добра, как и зла, не существует.

Увидев Ордериона живым, Хорн, поначалу, подумал, что бредит. Но когда конвоиры сняли с него кандалы и вывели из камеры, он замер напротив друга, силясь не улыбаться слишком широко.

— Рад видеть тебя живым, — произнес Ордерион и хлопнул Хорна по грязному плечу.

— И я тебя, — закивал Хорн.

— Кто из наших погиб? — спросил Ордерион.

— Четверо. Вокси, Альдо, Ризо и Миен. Остальные целы и должны сидеть где-то здесь, — Хорн взглянул на череду камер за спиной Ордериона.

— С ними я увижусь потом, — предупредил Ордерион, — а сейчас мне нужна твоя помощь.

— Надеюсь, с отцом твоим разобраться? — тихо спросил Хорн.

— Язык прикуси, — шикнул Ордерион.

— Так мы ж за твоим щитом! Все равно никто не услышит! — засмеялся Хорн и погладил отросший ежик черных волос на голове.

— Зачем я тебя в свой отряд взял? — развел руками Ордерион. — Ума не приложу.

— Со мной весело, — подметил Хорн. — И я девам нравлюсь, в отличие от тебя!

Ордерион рассмеялся.

Они вышли из темницы и пошли в сторону ворот из замка.