Рубикон. Триумф и трагедия Римской республики

Впрочем, большинство римлян видело в войне со Спартаком смущающее их событие. По сравнению с подвигами Помпея, тысячами уничтожавшего диких чужаков в далекой провинции, деяния Красса на «заднем дворе» Рима были чем-то таким, что следовало немедленно забыть. Вот почему, хотя оба они были награждены лавровыми венками, Крассу пришлось удовлетвориться второразрядным парадом по улицам Рима, совершенным не в колеснице, а пешком. Помпею, конечно, не пришлось топать по мостовой. Народному герою всегда достается самое лучшее. И пока Помпеи, прихорошившийся на манер юного Александра, под одобрительные вопли толпы ехал в запряженной четырьмя белыми конями колеснице следом за извивающимися по улицам колоннами узников и награбленного добра, Крассу оставалось только смотреть и закипать гневом. Тем не менее он постарался ничем не обнаружить своего недовольства. Приветствия толпы, сколь бы ни были они приятны, представляют собой всего лишь средство к достижению цели, а целью этой для Красса всегда была сама власть. И в бесконечно большей степени, чем триумфа, он хотел консульства. Близились выборы, и он исполнил чрезвычайно ловкий трюк, предложив своему сопернику баллотироваться вместе. Помпеи, столь же ревностно относившийся к политическому мастерству Красса, как Красе — к популярности Помпея, согласился немедленно. Оба они были избраны — без соперников.

Помпею исполнилось тридцать шесть лет к тому времени, когда он сделался главой государства, его возраст существенно не дотягивал до минимального — установленного Суллой. Вопреки всем обычаям, этот новоиспеченный консул никогда не был сенатором. Чтобы не допустить какого-нибудь ляпа, он попросил друга написать ему руководство по поведению для новичка в Сенате. Однако при всей своей неопытности Помпеи не принадлежал к числу тех, кто будет ходить на цыпочках. Порыв вознес его на вершину военной славы, натиск принес он с собой на поле политических битв. Едва сделавшись консулом, он провел закон, вернувший все прежние, отмененные Суллой, права трибунам. Таким образом, был непринужденно устранен краеугольный камень законодательства покойного диктатора, и в политическую жизнь Республики вернулся колоритный, потенциально дестабилизирующий элемент. Толпа, требовавшая подобной меры в течение почти десятилетия, вновь пришла в ликование.

На сей раз Красе разделял общую овацию. Он постарался принять участие в реформе. Возражать не стал даже Катул, ощутивший, откуда дует ветер. Однако этот факт не имел следствием одобрение сенаторами Помпея. Напротив, сама величина этого человека, нарушение правил при занятии им консульской должности вызывали глубокое неприятие со стороны консервативных членов Сената. Это позволяло Крассу, чье консульство являлось абсолютно законным, выставлять себя в качестве защитника Сената.

Следуя своему обычаю, он прежде всего постарался оградить собственные интересы. Одной рукой он щедро финансировал огромные пиршества для народа и поставки зерна для бедняков, а другой — «подливал яд в уши» собратьев по Сенату, выставляя Помпея опасным демагогом, пытающимся заблокировать любые дальнейшие меры по ублажению народа. И в результате, вместо того чтобы совместно трудиться на благо Республики, как положено консулам, Помпеи и Красе скоро открыто вцепились друг другу в глотки.

Ничто так не волнует собравшийся на арене люд, как поединок между двумя гладиаторами, вооруженными различным оружием и мастерством. В наиболее популярной форме такого сражения гладиатор, вооруженный мечом и снабженный панцирем и шлемом, противостоял легконогому обладателю трезубца, целью которого было запутать мечника в сети. Помпеи и Красе предоставляли толпе подобное зрелище: при полном различии между ними они являли такое равновесие сил, что преимущества не мог добиться ни тот, ни другой. Однако зрелище это отнюдь не приводило римлян в восторг: сей поединок смущал и тревожил их: это рабы могут сражаться насмерть, но не консулы римского народа; это гладиатор может перерезать глотку поверженному противнику, но если один из двух глав государства приканчивает собрата по должности, это деяние открыто противоречит всем идеалам Республики. В конечном счете Помпеи и Красе как будто бы осознали тот вред, который своей враждой причиняют самим себе. В конце их срока пребывания у власти, во время публичного собрания на Форуме, на котором председательствовали оба консула, их внезапно прервал некий гражданин и попросил разрешения поведать свой сон. Разрешение было даровано. «Явившийся мне Юпитер, — поведал гражданин, — велел объявить на Форуме, что консулам не подобает оставлять своего поста, пока они не станут друзьями между собой». Последовала долгая пауза. Наконец, Красе подошел к Помпею и протянул ему руку. Он похвалил своего соперника. Они примирились.