Рубикон, или Мир в латах

Он оглянулся. Санчес был уже здесь. И не один. Рядом с ним сидели две дамы. И какие дамы!.. Жюль тут же изобразил на своей физиономии самую светскую улыбку, на которую был способен, и подошел к столу.

— Вот, девочки! — сказал Санчес. — Это тот самый Жюль, покоритель здешних вод.

— Лина. — Невысокая молоденькая брюнетка протянула руку, которую Жюль тут же с готовностью пожал.

Имя второй женщины — обладательницы огромной шапки голубых волос и таких же голубых глаз — оказалось Белла.

— Вообще-то я Арабелла, — сказала она, беззастенчиво разглядывая Жюля. — Но друзья зовут меня Беллой.

Подошла официантка. Пока Санчес делал заказ, Жюль исподтишка разглядывал женщин. С курортными проститутками ему встречаться еще не приходилось. Наверное, потому что он до сих пор не бывал на курортах. Арабелле, на его взгляд, было не больше двадцати трех — двадцати пяти, а Лина и того моложе. Обе одеты в короткие серебристые, едва скрывающие ягодицы, юбки и сильно открытые спереди блузки-безрукавки. Как дань погоде, на спинках кресел висели пестрые переливающиеся не то халаты, не то плащи.

Интересно, которая из двоих предназначена мне, подумал Жюль.

Санчес, наконец, разобрался с официанткой.

— Жюль — космонавт, — сказал он. — А девочки — студентки, учатся в Лонгвильском университете.

Улыбки, подаренные Жюлю, были столь очаровательными, что ему и взаправду захотелось стать космонавтом.

— Вы эколог? — спросила Лина.

— Нет, — сказал Жюль. — Я не из КСЭС. Я — орбитальная гелиоэнергетика.

— А мы с медицинского. Здесь на практике.

— Угу, — сказал Жюль. Ему вдруг показалось, что вечер станет элементарной потерей времени.

— А вы не кригер? — спросила Белла.

— Нет, — сказал Жюль.

— Я обожаю военных.

— Это нынче модно, — сказал Жюль.

— Причем здесь мода? — Белла возмущенно фыркнула. — Это же настоящие мужчины. А их сейчас давят. Вся мировая общественность протестует. Разве вы не знаете?

Да, подумал Жюль, мировая общественность крепко защищает Ассоциацию. Только мировая общественность ничего не знает об Ультиматуме. Хотел бы я посмотреть на мировую общественность в тот момент, когда она о нем узнает!..

— Какие кригеры? — сказала вдруг Лина. — Разве ОН может быть кригером?

Жюль удивленно взглянул на нее. Лина сидела, откинувшись на спинку кресла и уронив руки на колени. От улыбки не осталось и следа, взгляд девушки был строг и печален.

— Не удивляйтесь, — шепнул Санчес. — На нее иногда находит. Ее мать, будучи беременной, попала под удар цунами на побережье. Лишь чудом спаслась.

Он легонько шлепнул Лину по обнаженному плечу. Та вздрогнула, лицо ее оттаяло.

— Сестра, ты как? — спросил Санчес.

Лина улыбнулась ему и кивнула головой.

Сестра, подумал Жюль с удивлением. Похоже, я ошибся. Проклятые стереотипы!.. Ведь может же быть и простой интерес к космонавту. Космонавты, как известно, на каждом углу не валяются.

— Мне кажется, в вас говорит зависть! — Белла продолжала прерванный разговор. — Всегда в центре всеобщего внимания были вы, а теперь ваше место заняли кригеры.

— Космонавты здесь не причем, — сказал Жюль.

— Кригеры тоже! — сказала Белла.

— Не буду с вами спорить. Честно говоря, я далек от этих проблем. Мы наверху занимаемся наукой, а не политикой.

Белла осуждающе покачала головой.

— Сейчас такое время, — сказала она, — что каждый должен быть политиком. Разве нарушение прав человека касается не каждого гражданина Земли? Даже если этот человек кригер?..

Жюль возвел очи горе. Санчес хохотнул.

— Ну как, тяжело? — проговорил он сквозь смех. — Напор нашей Беллы не всякий выдержит! — Он сделал паузу, ровно такую, чтобы фраза зазвучала двусмысленно, и продолжал: — Ладно, девочки. Не нападайте на гостя! Не всем же интересны эти проблемы!

Подали обед.

— Я голоден как волк, — предупредил Жюль. — Так что извините, друзья!..

Они переглянулись, и разговор прекратился. Блюда перед Жюлем были незнакомые, но чертовски аппетитные на вид. А потом оказались и чертовски вкусными. Когда Жюль покончил с супом, Санчес сказал:

— Вы как из тюрьмы вырвались!

Жюль усмехнулся.

— Знаете ли, Анхель, клиника немногим отличается от тюрьмы! Кашки, кисельки, диета… Черт бы ее подрал!

Они весело рассмеялись. Особенно заразительно хохотала Арабелла.

— Вы опасная женщина, Арабелла! — прошептал Жюль, склонившись к ее уху.

— А вы, мне кажется, опасный мужчина, — проговорила она сквозь смех.

— Даже после клиники.

Разговор возобновился. Их крепко интересовал космос, и Жюль едва успевал отвечать на сыплющиеся с трех сторон вопросы. Проверка подготовки получилась основательная. Впрочем, знакомые ребята из космонавтов говорили ему, что это почти везде так. Видно, тяга к космическому у людей в крови. Кто-то даже сказал, что это безусловный рефлекс. Как чувство голода или либидо.