Рубикон

Разумеется, лодку они бросили там, где она и была, забрав только припасы еды, шкуры и оружие, которые понесли девушки. Господи, как они смотрели на него после той схватки. Однозначно он их герой! Еще бы, в одиночку справился с двумя охотниками. Вот только не надо глупостей: жены ему ни к чему, а уж эти дети и подавно, но у вдруг осознавших себя настоящими невестами, которых и похищают, и бьются за них, малышки ринулись в атаку, всячески стараясь лезть ему на глаза, произвести должный эффект и обратить на себя внимание. Может, у них и был бы шанс, да он-то в них видел только девчонок, но никак не девушек, хотя с формами был и порядок.

Парни также плелись с ними, со связанными руками и увязанные в одну связку не очень длинной веревкой. Ну их, еще разбегутся в разные стороны, гоняйся потом. Он решил их представить вождю в качестве извинения за произошедшее. Конечно, тот мог захотеть их убить, но тут была неувязочка. Это не он их настиг и привел в лагерь, не он их пленил, так что Дмитрий нипочем не собирался отдавать их на растерзание. Был и еще один момент: раз уж так случилось, что род в настоящее время сильно пострадал и ослаб, то два сильных и ловких охотника ему никак не помешают. Вот об этом и хотел намекнуть Рохту Дмитрий, а уж как там все это обставить, пусть сам решает.

— Барха!

Чего там кричит один из парней? Какая на хрен барха и с чем ее едят? Понять Дмитрий ничего не понял, но ружье тут же на изготовку, приклад впечатался в плечо, а предохранитель посунулся вперед: уж очень испуганно звучал голос того, второго. В мгновение он осмотрелся по сторонам, но ничего не заметил. Хреновый из него охотник. Взгляд на спутников. Вся четверка жмется друг к дружке, молодые охотники нетерпеливо ерзают, тщетно стараясь избавиться от пут, вид при этом напуганный. Нет, ну надо же, еще и с тревогой взирают на девок. Господи, ребята, да вам нужно думать о том, как в живых остаться, а они все женихаются.

Все это пролетело в его голове в мгновение, а в следующее он уже внимательно смотрит туда, куда устремлены взгляды остальных. Нет, Соловьев все же точно не охотник, вон он едва просматривается в высоком ковыле. Кой черт! Он уже атакует!

Дмитрий берет нападающего в прицел одновременно с прыжком. Бесполезно! В грудь его не взять! Но выхода нет, потому что тот нацелился на этих четверых, которые сейчас представляют собой легкую добычу, — отчего-то Соловьев это отчетливо осознает. Парни лишены маневра и стараются собой прикрыть девчат, а те настолько напуганы, что не способны пошевелиться. Зверюга преодолеет расстояние в один прыжок, в этом нет сомнений. Пуля ударила его в грудь на половине пути, вырывая из глотки разъяренный рев и сбивая с траектории.

Барха, или оборотень, как его называл Дмитрий, неказисто приземлился, кувырнувшись по траве и остановившись в метре от путников, никак не больше. Все же увесистый кусок свинца имеет неплохую останавливающую силу, да и рана получилась нешуточная, хотя для этой зверюги, возможно, и не смертельная. Отчего-то верилось: убеги животное — и рана вполне сможет зажить, если оно сумеет прокормить себя, лишенное своей обычной подвижности.

Время помчалось со скоростью взбесившейся лошади, отсчет шел на доли секунды. Только вместе с тем он словно сам многократно ускорился — голова совершенно ясная, а в ней море мыслей. Боже, о чем только он не успел подумать. В прошлый раз у него была хоть какая-то фора, теперь же ее не было вовсе. Второй выстрел. Опять рев. Он спешно переламывает стволы, отбегая в сторону и забегая животине сбоку. Только так. Иначе ее ему не взять.

Зверь отвлекается от четверки, безошибочно определив угрозу со стороны вот этого, отдельного двуногого. Он пытается вновь прыгнуть, но получается у него это неловко, и не удается даже полностью обернуться. Второй выстрел перебил переднюю лапу. Наконец стволы на месте. Дуплет! И вновь рев, полный боли, страдания и ярости. Дмитрий даже не целится, стреляя от пояса. Да какой там целиться, когда до зверюги едва пара метров! Стволы опять переломлены, вогнать патроны в патронники. Готов!

Зверь лежит, тихо поскуливая и рыча одновременно. Сбоку на ребрах растекается алое пятно. Хорошо все же, что у него с собой были только пулевые заряды, не сунул картечь по запарке: она могла и не пробить ребер, — а вот пули с такого расстояния очень даже с этим справились. Из пасти животного показалась красная пена. Но оно все же находит в себе силы и поднимается на три лапы, намереваясь атаковать, только движется теперь очень медленно. Дмитрий опять смещается в сторону, заходя ему сбоку, намереваясь ударить в висок, но зверь поворачивает голову, не сводя с него взора и подставляя лоб. А вот развернуть тела не успевает. Еще выстрел. Передняя лапа бархи подламывается, и он падает на землю, продолжая смотреть на своего убийцу. Да пошел ты, со своим жалостливым взглядом, небось, когда жрал бы, совестью не мучился. Дмитрий проходит еще немного по кругу, наконец в прицеле висок. Выстрел! Все. Отмучился, болезный.