Руби

Они в самом деле думают, что кровь Ландри, текущая в моих жилах, погубит его? Или, может, всего-навсего хотят, чтобы Поль общался только с девушками из богатых семей?

Поль взял мою руку в свою.

– Клянусь, – сказал он, – что никогда не позволю им сделать что-то, что причинит тебе боль.

– Не ссорься со своими родителями, Поль. Пожалуйста, – умоляла я его.

– Я с ними не ссорюсь, это они ссорятся со мной. Спокойной ночи, – проговорил он и наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. Потом подошел к своему мотороллеру и исчез в ночи. Я следила, как его поглотила тьма. Повернувшись, я увидела, что бабушка Катрин стоит в дверях.

– Он славный молодой человек, – произнесла она, – но нельзя оторвать кайенского мужчину от его матери и отца. Это разорвет его сердце на части. Особенно на него не рассчитывай, Руби. Некоторые вещи просто не могут осуществиться, – добавила бабушка и повернулась, возвращаясь в дом.

Я не могла сдвинуться с места, слезы текли по моему лицу, и впервые мне открылось, почему дедушке Джеку больше нравилось жить на болоте, вдали от людей.

Несмотря на то что случилось в воскресенье, я все же не оставляла надежды на танцы в субботу вечером. Но каждый раз, когда я заговаривала об этом с бабушкой, она просто отвечала: «Посмотрим». Вечером в пятницу я настояла на ответе.

– Поль должен знать, может ли он зайти за мной, Grandmere. Неприлично держать его подвешенным на леске как приманку, – заявила я. Так сказал бы дедушка Джек, но я была расстроена и решила рискнуть.

– Я просто не хочу, чтобы тебе пришлось переживать еще одно разочарование, Руби, – сказала мне бабушка. – Его родители не позволят ему сопровождать тебя на танцы и просто взбесятся, если он решится их ослушаться и все-таки поведет тебя. Они рассердятся и на меня.

– Почему? Как смогут они винить тебя?

– Просто так будет, и все, – ответила она. – Лучше я сама тебя поведу. Миссис Бордо тоже собирается, мы посидим там вместе и посмотрим на молодежь. Кроме того, я уже давненько не слышала хорошей кайенской музыки.

– О Grandmere, – простонала я. – Девушки моего возраста идут с парнями, некоторые ходят на свидания уже больше года. Это несправедливо. Мне пятнадцать лет. Я уже не младенец.

– Я не говорила этого, Руби, но…

– Но ты обращаешься со мной, как с младенцем, – воскликнула я, убежала к себе в комнату и бросилась на кровать.

Может, все дело в том, что я живу с бабушкой-знахаркой, которая видела злых духов и опасность в каждой темной тени, шептала заклинания, зажигала свечи и устанавливала тотемы у дверей. Может, Тейты просто считают нас семьей помешанных и поэтому хотят, чтобы Поль держался от меня подальше.

Почему моей матери было суждено умереть такой молодой, почему мой настоящий отец покинул меня? У меня остались только дед, который жил как животное в середине болота, и бабушка, которая считала меня маленьким ребенком. Моя печаль внезапно смешалась с яростью. В то время как девушки моего возраста, к тому же гораздо менее хорошенькие, развлекаются на настоящих свиданиях, я, пятнадцатилетняя, поплетусь на танцы в сопровождении бабушки. Никогда раньше я так не хотела убежать из дому, как сейчас.

Я услышала, как бабушка поднимается по лестнице, причем ее шаги были тяжелее, чем всегда. Она тихо постучала в дверь и заглянула в комнату. Я не повернулась.

– Руби, – начала она, – я пытаюсь защитить тебя.

– Я не хочу, чтобы ты меня защищала, – резко ответила я. – Я сама могу себя защитить. Я не младенец.

– Не нужно быть ребенком, чтобы нуждаться в защите, – сказала бабушка усталым голосом. – Сильные взрослые мужчины часто призывают своих матерей.

– У меня нет матери, – огрызнулась я и пожалела, как только эти слова слетели с моих губ.

Глаза бабушки стали печальными, плечи опустились. Внезапно она показалась мне очень старой. Она положила руку на сердце, глубоко вздохнула и кивнула головой.

– Я знаю, детка. Поэтому и стараюсь всеми силами делать для тебя то, что кажется мне верным. Я знаю, что не могу заменить тебе мать, но могу сделать кое-что, что сделала бы она. Хотя и очень немногое. Конечно, этого недостаточно, но…

– Я не хотела сказать, что ты делала для меня недостаточно, Grandmere. Прости, но я очень хочу пойти на танцы с Полем. Я хочу, чтобы со мной обращались, как с молодой женщиной, а разве ты в моем возрасте этого не хотела?

Бабушка долго смотрела на меня и наконец вздохнула.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Если сын Тейта сможет повести тебя, иди с ним, но обещай мне, что будешь дома сразу же после танцев.

– Буду, Grandmere, буду. Спасибо. Я затрясла головой.

– Молодому человеку, – рассуждала она, – трудно примириться с тем, чему следует быть. Твоя молодость дает тебе силы не повиноваться, но неповиновение не всегда ведет к победе, Руби. Чаще оно ведет к поражению. Когда ты встретишься лицом к лицу с судьбой, не бросайся на нее в атаку очертя голову. Она этому рада, это питает ее, у нее неиссякаемый аппетит на упрямые и глупые души.

– Я не понимаю, Grandmere.