Рубежи свободы

– Не так часто я сейчас к Самому езжу, мужики, – сказал Адмирал, – кончилось время, когда мы для него были постоянным источником информации. Поскольку история стрелку уже перевела – и пошла текущая рутинная работа. Я так больше на Кузнецова замыкаюсь, делаю то, чему обучен – чтоб году к шестьдесят второму у СССР был атомный флот.

– А будет ли тут Карибский кризис? – произнес Сирый. – История уже сильно в сторону пошла. Победа на год раньше, в сорок четвертом. У нас и потери меньше, и не пол-Европы наши, а две трети, вместо «встречи на Эльбе» вышло на Рейне. Одна ГДР без всяких ФРГ, и Народная Италия с товарищем Тольятти, и Австрия с Грецией наши, Испания – «дружественный нейтрал», и Турция нейтрал, хотя и враждебный. Просоветский Израиль, просоветский Курдистан, в Сирии и Ираке наши войска стоят. НАТО есть, под именем Атлантического союза, вот только входят в него Англия, Бельгия с Голландией, Дания и пол-Норвегии. И на Дальнем Востоке Корея наша вся, не было там войны, как и Хиросимы с Нагасаки – зато Китай пятидесятого, Сиань и Шанхай. И Мао, сдохший от лучевки. А кто там в Пекине сейчас сидит – Ван Мин, он ведь просоветский вроде? В Индии змеюшник, шесть сторон дерутся вместо двух, в Африке творится черт знает что. Вся карта мира сильно поменялась, в сравнении с нашей историей. Так что кончилось наше послезнание, сейчас туда выходим, где нет уже маяков, зато и рифы, и мели, и минные поля…

– Летом и посмотрим, – ответил Адмирал. – Двадцать шестого июля, если не ошибаюсь, пойдет Фидель на штурм казарм Монкада? Будут ли в его команде ребята от Судоплатова, честно, не знаю – к высокой заграничной политике я сейчас лишь краем, иногда консультации даю, даже не Самому, а Пономаренко.

– Это верно, что Сам его в преемники метит? – спросил Золотарев.

– О том у Анюты надо спросить. Но похоже на то. Так как Сам знает, до чего страну его преемники из «стариков» довели. И похоже, поставил на молодых – Пономаренко, Мазуров, Косыгин. И даже примкнувший к ним Эрих Хоннекер, который в Москве времени проводит едва ли не больше, чем у себя дома. И поляк Берут в их компании тоже. Посвящены ли они в Тайну, не знаю – с этим строго. Сам условие поставил, что решает исключительно он лично. Равно как и полный перечень тех, кто посвящен – возможно, лишь у него в памяти.

– А Лаврентий Палыч? Он ведь тоже знает. И «самый эффективный манагер», раз три министерства в войну тянул на себе.

– Он на своем месте хорош, – ответил Адмирал, – а Первым – дров наломает. Как в нашей истории, хотел национальные армии и максимум самостоятельности республикам – боюсь, что так СССР и до девяносто первого бы не дожил. И там он тоже против Сталина что-то крутил под конец, опасаясь, что и его в расход. Здесь же в норме – как Сам с ним беседовал, не знаю, но судить можно, достигли они полного консенсуса: товарищ Берия вечно Второй, незаменимый и в этом качестве неприкосновенный. И явно дружественен «молодым». Ну, а стариков вроде Кагановича, похоже, будут постепенно оттирать от управления – с почетом, и на пенсию. Если уж Хрущев живой пока, а ведь я уверен был, что его исполнят! А он десять лет уже в Ашхабаде сидит, на радость туркменам. Так что Сталин вовсе не людоед. Не терпит, когда его обманывают, не прощает, когда предают, ну а кто из его доверия вышел, так навсегда. Но и бессмысленной жестокости за ним я тоже не замечаю.

– Так, может, оттого, что Сталин нашей истории и он же здесь, будущее узнавший и свое, и страны, это разные люди получились? – спросил Сирый. – Что бы про Виссарионыча в нашем времени ни говорили, но дураком его никто назвать не смел! Да и не мог бы дурак принять страну с сохой, оставить с атомной бомбой. А значит, обязан был он свою линию скорректировать. Если, вот кажется мне, или я ошибаюсь, свободой повеяло, как у нас в перестройку, ядри ее мать – гайки ослабляют понемногу: можно о том говорить, за что вчера бы за тобой пришли бы?

– Не ошибаешься, – ответил Адмирал. – Вот только… Есть уже такое понимание, на самом верху, что излишне жесткая система нежизнеспособна, что у нас и случилось. Значит, надо послабление дать, чтоб был реальный контроль снизу, творчество масс, живая мысль, а не догмы. А вот как конкретно, это пока не ясно никому. И «как бы чего не вышло»: помнишь, что у нас было в шестидесятые, «оттепелью» назвали? Так что, боюсь, еще весело всем будет жить, если опять начнутся метания, или чистку объявят и вычистят не тех. И все это на фоне нарастающих проблем, внешних и внутренних – бандеровщину и всяких «лесных» задавили, так в нацреспубликах творится черт знает что.

– Так там, считай, советской власти и не было, – сказал Сирый. – Общался я тут с товарищем из Ташкента, русским. Он рассказывал, что в двадцатые на полном серьезе предлагали басмачам: «Ну что ты, курбаши-юзбаши, стреляешь из-за дувала, а к нам иди, вступай в партию, станешь секретарем райкома, большим человеком!» В самом деле так, или врет?