Рубежи

Дэн поднялся, прошел к шкафу, стал разглядывать фотографии в простеньких рамках, приставленных к корешкам потрепанных книг. Мальчишка, изображенный на них, точно был их отцом. Семья…

— Бабушка, значит? — спросил Дэн и обернулся к брату.

— Угу. У нас еще одна есть в Тель-Авиве. И дедушка. Тебе стоит с ними познакомиться, когда все закончится. Если все закончится хорошо… Вероятности — далеко не будущее, хотя я пытаюсь направлять вас по наиболее удачному развитию событий. Иногда, правда, выходит как сегодня… Но я, честно, не могу рассказать все, что видел, целиком — от и до. Амулет, что ты тогда уничтожил, мне вручил демон Максвелла, и надев его, я дал клятву служить ему. А он не хочет, чтобы ты знал все досконально. Прости.

— Не стоит. Ведь от этого амулета зависела твоя жизнь.

Илья не ответил, отвернулся к двери и вперился в нее застывшим взглядом. На краткий миг показалось, что сейчас его место займет река, но карие глаза не спешили менять цвет. Что-то темное крылось за этой историей с амулетом, только интуиция подсказывала оставить ее в покое.

— Можешь оставить щенка себе, — Дэн решил сменить тему разговора и угадал, потому что брат живо обернулся и в глазах у нее загорелись огоньки. — Ты думал, я забыл, что завалился сюда со щенком? Чтобы под шумок присвоить его себе, да? В общем, можешь не под шумок. Дарю.

— Спасибо, — Илья счастливо улыбнулся. — Надо будет ему крутую кличку выбрать! Но чтобы не пафосную. Хм… Кстати, пока не забыл. Я же обещал тебе за спасение девчонки имя творца сказать, чье появление в игре спасет и Лану, и Милу, и может даже тебя самого.

— Ну и?

— Ян Смирнов.

О том, что брат Ланы тоже творец, Дэн как-то не задумывался. Но ведь Ян и впрямь им был, причем потомственным! И если сам демон Максвелла положил на парня глаз, значит, в нем кроется реальная сила.

— Макс тебя убьет за такое предложение.

— Угу, — согласился Илья. — Поэтому сию дивную новость ему расскажешь ты.

Дэн задумчиво покивал, соглашаясь со справедливостью такого выбора, а потом рассмеялся. Илья подхватил. На их смех с кухни пришла бабушка и прогнала одного в ванную и потом одеваться, второго сразу на кухню, где они потом долго просидели, слушая невероятные истории про детство и юность их отца.

Как-то так само собой получилось, что после этого случая Дэн в любой непонятной ситуации стал обращаться к брату. И Илья дал много полезных советов, как с мессенджером, например, с помощью которого Дэну удалось закрепиться в памяти Ланы, замаскировавшись никнеймом и аватаркой.

А потом открыли Врата, и он зациклился на поисках Ланы, выкинув всех остальных из головы и даже из сердца. Носился со своим горем, не замечая чужих слез и потерь, пока Сеня с Яном удерживали Внешний Рубеж и, судя по тому, что хищные тени еще не бродят среди людей, удержали. Что ж, с Яном брат не прогадал. Как и с рекомендацией обратиться к Айзеку Нилану, чтобы тот научил Дэна руне, позволяющей проникнуть в память души о прошлых жизнях. Потому что с помощью этой руны можно было восстановить ритуал воззвания к Агни, и тогда Ян сможет заново активировать уже Внутренний Рубеж. И если у заговорщиков или у Макса получится очистить оставшиеся руны-сателлиты, закрыть Врата будет гораздо проще.

Илья ждал его в коридоре. Стоял, прислонившись к стене, и листал ленту на экране смартфона. Декстер сидел рядом, отбивая по полу хвостом приглашение прогуляться на свежем воздухе. Что ж, сейчас им подобная как раз и предстоит. Дэн погладил пса по загривку и посмотрел на брата, думая, как начать.

— Я не видел, как они открылись, — не отрываясь от телефона, признался Илья.

— Не важно, — Дэн качнул головой. — В том смысле, что твоей вины здесь точно нет. Ты просто физически не мог проверить все вероятности.

Илья закрыл глаза и глубоко вздохнул, сунул мобильник в карман джинс, повернулся к Дэну и посмотрел в глаза.

— Ты не понял, — сказал он. — Я не видел, как они открылись. Но знал, что откроются.

— Это ты не понял, — Дэн похлопал его по плечу. — Врата открыл я. И, надеюсь, закрою тоже я. А пока, братишка, мне очень сильно нужна твоя помощь.

Глава 24. Руины

Мила стояла напротив окон своей двухэтажной уютной квартирки и вглядывалась в темные окна. Внутри никого не было и быть не могло. Домашних животных она не держала, жила одна, и поэтому темнота окон выглядела естественной. В отличие от всего остального.

Первое, что кричало неестественностью — это тишина пустой улицы. Ни гула людских голосов, ни шума машин. Ничего, кроме шелестящего фона капель дождя, которые казались единственным органичным элементом, вписанным в очередной ночной кошмар.

«Это Питер, детка».

Тут всегда идет дождь, если не снаружи, то внутри. В твоем сердце.