Рубенс

Через несколько месяцев Рубенс приехал в Париж показать королеве-матери свои эскизы. Она их одобрила, сделав лишь незначительные замечания, и Рубенс возвратился в Антверпен, чтобы мастерская могла приняться за работу.

На помощь ван Дейка рассчитывать больше не приходилось. Этот блистательный помощник Рубенса уже почти два года как уехал из Антверпена. Томас Говард, граф Арундел, самый известный любитель искусства среди своих соотечественников, уговорил его перебраться в Англию. Король Карл I ^[164]назначил художнику содержание и отпустил в Италию. С той поры «иль питторе кавалереско» одерживал одну победу за другой. Злые языки, правда, утверждали, что он «лучше умеет целовать руки дамам, чем держать кисть», однако это не помешало ван Дейку впоследствии создать в Англии совершенно новый жанр портрета, блестящего, изящного, исполненного непринужденной грации, не исключающей, однако, психологической глубины. Но у Рубенса остались преданные помощники — Снейдерс и Вилденс. Появились и новички: Юст ван Эгмонт, Теодор ван Тюлден, Якоб Мурманс ^[165]. И однако работа над галереей — длительная и трудоемкая — отнюдь не поглощала художника целиком. Рубенс публикует свои «Палаццо Генуи» ^[166]— плод его пребывания в Италии. Удобный случай высказать некоторые мысли об архитектуре в надежде, что «старый, так называемый варварский или готический стиль мало-помалу выйдет из моды и исчезнет во Фландрии, уступив место симметричным постройкам, соответствующим правилам греческой и римской древности, которые восстановили в правах к вящей славе своей страны люди, наделенные самым изысканным вкусом».

В 1623 году семью Рубенса постигает жестокий удар. Умирает его старшая дочь Клара Серена, которой едва исполнилось двенадцать лет. Это один из тех жестоких ударов судьбы, которые напоминают человеку, чье победоносное шествие, кажется, ничто не может остановить, о бренности всего земного. Но надо одолеть горе, еще теснее сплотить вокруг себя своих осиротевших родных и мужественно продолжать борьбу.

Три месяца спустя Рубенс отправляется в Париж проверить, как будут смотреться в галерее его композиции. Рубенса ждет в Париже большая радость — встреча с Клодом-Фабри де Пейреском ^[167]. Уже довольно давно он переписывается с этим блестящим гуманистом и по возвращении в Антверпен продолжает писать ему с еще большим усердием. Он обсуждает с ним латинские эпиграммы, новые книги, драгоценные камни и даже поверяет ему свои идеи насчет «перпетуум мобиле».

Нет темы, какую нельзя было бы обсудить с Клодом-Фабри де Пейреском. Это всесторонне образованный человек. Он много путешествовал, а теперь уединенно живет в Эксе, где исполняет обязанность советника парламента. Его «кабинет» состоит из музея, собрания медалей, библиотеки и зверинца.

У него живут кошки, козы, черепахи и птицы. В библиотеке Пейреска пять тысяч томов и двести рукописей. Он всегда охотно одалживает свои книги, приходит в отчаяние, когда ему забывают их вернуть, но не может устоять перед искушением поделиться с другими своими сокровищами. Он очень горд своей портретной галереей. «У меня есть работы Вуэ ^[168], покойного Поурбюса, Фр. Аполлодоро ^[169]и некоторых других. Надеюсь, что у меня будет даже работа господина Рубенса», — написал он одному из друзей. Надежда Пейреска осуществилась. У него есть античная мраморная скульптура, гравюры, разные редкости. Ум Пейреска — сокровищница самых разнообразных знаний.

Во время пребывания в Париже Рубенс познакомился также с братом Пейреска, Паламедом-Фабри де Валаве ^[170]. Этот парижанин и придворный тоже вступил в переписку с Рубенсом. Они обсуждают научные проблемы и последние события. Узнав об осуждении Теофиля де Вио ^[171], Рубенс просит прислать ему нашумевший «Сатирический Парнас», ибо гуманист, даже самый благочестивый, не может не интересоваться творениями выдающегося ума, пусть они даже считаются непристойными.

В работе у Рубенса новый успех. Для алтарного образа аббатства св. Михаила Рубенс повторил одну из своих любимых том — «Поклонение волхвов». Эта картина, написанная им самим, — один из самых блистательных его шедевров. Когда Рубенс обходится без услуг своих помощников по мастерской, он становится более эмоциональным и более светлым. Исчезают последние остатки караваджизма. Свет в картине возобладал над тенью. Рисунок стал более гибким, мазок более воздушным.