Ртуть

Ребёнок, рвущийся из меня на свет, при всём своем здоровье, навсегда останется внебрачным – не большая помеха для Этьенна (у многих мужчин есть бастарды), но очень существенная для меня.

Я доказала свою способность рожать здоровых маленьких д’Аркашонов. Узнав об этом, Этьенн захочет на мне жениться, чтобы я плодила ему законных детей. Но что уготовано этому ребёнку – ненужному и нежеланному бастарду? Отправят его в приют? Воспитают в одной из младших ветвей рода? Или – простите, что рисую такой жуткий образ, но таковы были мои тогдашние мысли, – Мари поручено проследить, чтобы он родился мёртвым?

Между схватками я оглядывала комнату, ища выход. Надо было выбраться от этих ужасных женщин и родить среди друзей. Однако после целого дня схваток я не могла бы даже приподняться, а уж тем более – вскочить и выбежать в дверь.

Когда нельзя положиться на свою силу, приходится уповать на чужие слабости. Я уже упомянула, что Бригитта сложена как лошадь. И я верила в её доброту. Временами я могу ошибаться в людях, но тех, с кем рядом много часов рожаешь в тесном помещении, узнаёшь очень близко.

– Бригитта, – сказала я, – мне бы очень хотелось, чтобы вы нашли принцессу Элеонору.

Бригитта стиснула мою потную руку и улыбнулась, но Мари заговорила раньше:

– Доктор Алкмаар строго запретил пускать в комнату посетителей.

– Далеко ли Элеонора? – спросила я.

– Сразу в конце галереи, – отвечала Бригитта.

– Тогда бегите к ней и скажите, что у меня очень скоро родится здоровый мальчик.

– Это ещё далеко не известно, – заметила Мари, когда Бригитта выбежала из комнаты.

Мари и бабка тут же отошли в угол и принялись шептаться. Я этого не ожидала, но так было даже лучше. Я потянулась к столику и вытащила из подсвечника свечу. На столике лежала кружевная скатерть. Я поднесла к ней свечу, и кружево вспыхнуло, как порох. К тому времени, как Мари и бабка обернулись посмотреть, что происходит, пламя уже перекинулось на кружево балдахина.

Вот что я имела в виду, говоря о полезности чужих слабостей. Едва Мари и бабка увидели огонь, между ними началась борьба, кто первый проскочит в дверь. Они даже не крикнули «Пожар!», выбегая из здания. Это сделал слуга, который шёл по коридору с тазом горячей воды. Увидев, что из открытой двери валит дым, он закричал, подняв на ноги весь дворец, и вбежал в комнату. По счастью, таз он не выронил и сразу выплеснул воду туда, где горело сильнее всего, – на балдахин. Вода ошпарила меня, но не долетела до огня, взбиравшегося по занавесям.