Ртуть

Он ещё шире открыл рот и залился краской.

– Тысяча извинений, мадемуазель, но я его не знаю.

– Не может быть! Все офицеры его знают! – вскричала я.

– Простите, мадемуазель, вы неправильно меня поняли. Без сомнения, ваш дядя – великий человек, чьё имя я бы немедленно узнал, если бы услышал, но я по тупости и невежеству не узнаю вас, а посему не ведаю, какой из знатных полководцев имеет счастье доводиться вам дядей.

– Мне казалось, что меня все знают! – Я надула губки. Офицер окончательно смешался. – Моё имя… – Тут я обернулась и легонько хлопнула доктора фон Пфунга по руке. – Прекратите! – Затем офицеру: – Мой сопровождающий – нудный старикашка – не позволяет мне представиться!

– Разумеется, мадемуазель, для юной дамы представиться молодому человеку было бы непростительно.

– Тогда будем беседовать инкогнито и скроем наш разговор от всех, будто любовное свидание.

Я ещё дальше высунулась из окна и поманила офицера рукой. Бедняга едва не грохнулся в обморок – я боялась, что он упадёт с лошади и намотается на ось нашего экипажа. Впрочем, он кое-как усидел в седле и подъехал настолько близко, что я смогла опереться на эфес его шпаги, после чего продолжила, уже шёпотом:

– Вы, наверное, догадались, что мой дядя – человек очень высокого ранга, присланный сюда королём, дабы в предстоящие дни исполнить волю его величества.

Офицер кивнул.

– Я возвращалась из Уайонны в Париж, но, прослышав по дороге, что он здесь, решила нанести ему внезапный визит – и ни вы, ни мой сопровождающий, никто на свете не сможет этому помешать! Мне надо лишь знать, где его ставка!

– Мадемуазель, ваш дядя – шевалье д’Адур?

Я сделала такое лицо, словно подавилась ложкой.

– Разумеется, нет, я и не думал… и вы не из Лотарингского дома, иначе не спрашивали бы дорогу… так это Этьенн д’Аркашон? О, нет, он единственный ребёнок в семье и не может иметь племянницы. Однако по тому, как смягчилось ваше прекрасное лицо, мадемуазель, я вижу, что приближаюсь к истине. А в этих краях выше молодого д’Аркашона только сам маркиз де Лувуа. Только я не знаю, прибыл ли он уже с голландской границы… Если прибыл, вам следует искать его на берегу Мёза. Если же там скажут, что он уже отбыл, вам придётся последовать за ним в Саар.

Этот разговор произошёл позавчера, и с тех самых пор мы едем лесами на восток. Настроение похоронное, ибо как только доктор фон Пфунг услышал фамилию Лувуа, он понял, что вторжение предрешено. Впрочем, офицер мог строить догадки, или передавать беспочвенный слух, или говорить мне то, что я хочу услышать. Мы должны своими глазами получить неопровержимые свидетельства.

Покуда я пишу, мы вновь преодолеваем утомительный спуск – на сей раз к Мёзу. Отсюда река течёт через Арденны и через Испанские Нидерланды к территориям у голландской границы, где лучшие французские полки долгое время угрожали Вильгельму с фланга.

ПРИМЕЧАНИЕ ДЕШИФРОВЩИКА: Здесь отчёт теряет всякую связность. Графиня по неосторожности заехала в расположение войск Вашего Величества, где с ней произошёл инцидент, который она не успела описать. Далее, по пути к Нимвегену, она оставила несколько обрывочных заметок о том, что произошло на берегу Мёза. Они перемежаются записями о полках, которые двигались на юг, дабы соединиться с силами Вашего Величества на Рейне. Опросив людей, видевших графиню во французской армии, я смог восстановить её перемещения и таким образом разобраться в записях. Приведённый рассказ осмысленнее оригинала, но, полагаю, не уступает ему в точности и будет куда содержательнее, а следовательно, приятнее Вашему Величеству. Одновременно я выпустил всё касательно передислокации батальонов и проч.

Б. Р.

ЗАПИСЬ ОТ 7 СЕНТЯБРЯ 1688

Скачу на север и едва успеваю набросать несколько слов, покуда меняют лошадей. Карета разбита, кучер и доктор фон Пфунг погибли. Я скачу вместе с двумя кавалеристами из Гейдельберга. Пишу эти слова в деревеньке на Мёзе, по всей видимости неподалёку от Вердена. Меня уже зовут.