Ртуть

– Ваше Святейшество, это действительно так. Я знаю, что король Карл отдает предпочтение папе Николаю. Однако у англичан иной подход к выборам папы, в которых вы также могли бы принять участие как претендент. Я приехал к вам по собственной воле и без ведома короля, чтобы попытаться найти приемлемый компромисс в преддверии конклава в Риме. Мое единственное желание – найти такое решение, в результате которого вы бы не пострадали от потери доходов, выделяемых Базельским собором на вашу резиденцию, и которое помогло бы всем нам уберечь Христианский мир от превосходящих нас числом и мощью орд неверных под стенами Константинополя и у наших границ. И поскольку никто не знает о моем к вам визите, я своими усилиями не навлеку на себя ни срама, ни репрессалий, если мне это не удастся.

– Мой дорогой господин, теперь я понимаю вас. Но объясните мне, что вы имеете в виду под приемлемым компромиссом, который бы одинаково устроил и меня, и позволил вам достичь такой великой цели? – медленно подбирая слова и глядя прямо в глаза Жака, спрашивает папа.

– Монсеньор, полагаю, вам известно о тех усилиях, что я приложил ради бракосочетания вашей дочери Маргариты Савойской и покойного Людовика Третьего Анжуйского, которого вы лично короновали королем Сицилии?

– Да, мне очень хорошо известно о ваших связях с этим семейством и незабвенной королевой Иоландой. Ваше посредничество было и искренним, и плодотворным. И это одна из причин, по которым я согласился принять вас сегодня. Мне также известно, что вы были ее протеже, – последние слова Феликс выговаривает с улыбкой. – Она всегда выбирала лучших…

– В таком случае, Святейший Отец, я позволю себе предположить, что в глубине души вы тоже понимаете преимущества единой Церкви, руководимой одним папой, сидящим на престоле святого Петра в Риме, – Жак очень боялся произнести эти слова, но ему удалось не выдать своего страха: речь его, как и прежде, размеренна и голос не дрожит.

А в ответ – тишина.

Феликс звонит в колокольчик, и когда Жак уже готовится к тому, что его прогонят, их чашки снова наполняются чаем. Молчание затягивается еще на несколько минут. «Вот подходящий момент, – думает Жак. – Я должен сделать свое предложение сейчас».

– Я тоже отец, и по себе знаю, что добрый родитель всегда печется о будущем своих детей. И я отлично понимаю, какие преимущества Ваше Святейшество может обеспечить своим детям благодаря нынешнему положению – достойную жизнь, духовные чины, перспективные браки с подходящими особами. Но все это стоит денег, разве не так? Мне известно, сколько расходов требует у короля содержание армии, ведущей борьбу с англичанами. А присоединение к союзу для отражения все возрастающей османской угрозы потребует еще больше средств.

– Да, – бормочет под нос Феликс, отпивая чай. – Это и в самом деле затратно.

– Возможно, монсеньор, вы сочли бы целесообразным рассмотреть все варианты помощи, которую я мог бы оказать вашим детям в том случае, если вы сами не сможете больше поддерживать их так, как хотели бы.

– Мой дорогой господин! Вы хотите сказать, что мне следует отказаться от папского сана и в итоге потерять все свои доходы? – Голос Феликса становится резким, и Жак начинает думать, что зашел слишком далеко.

Но Феликс вдруг встает и произносит:

– Вы останетесь у меня на ночлег? Мы могли бы продолжить наш разговор завтра после утренней мессы.

Жак склоняется перед ним в низком поклоне, и папа величавой поступью удаляется из гостиной.

На следующий день, в шесть утра, после григорианского хорала в исполнении лучшего из всех хоров, которые Жак когда-либо слышал, папа и купец встречаются за легкой трапезой.

– Святой Отец, смею ли я выразить свое восхищение вашим хором? Слушая его пение, я испытывал невероятное ощущение – словно перенесся в небесный рай.

– Да, музыка действительно один из величайших даров Господа людям.

Какое-то время они едят молча. Наконец, Жак заговаривает:

– Ваше Святейшество, этим утром я должен покинуть вас по делам, которые поручил мне король. Быть может, вы сочтете возможным передать список ваших пожеланий для себя и вашей семьи моему нарочному? Я мог бы прислать его к вам… ну, скажем, на следующей неделе. Хватит ли вам этого времени, чтобы определиться со своими и их потребностями?

Папа с минуту раздумывает.

– И кто же так расщедрится, господин Кер? Уж, верно, не король Франции? – Уткнувшись в хлеб на своей тарелке, Жак поджимает губы. – Ах, кажется, я понимаю! Это готовы сделать вы, вы один. Поэтому и держите свой визит ко мне в тайне. Не так ли?

– Ваше Святейшество, у меня всего две заветные цели. Первая – это мир во Франции. Вторая – мир внутри Церкви. И обе они – достойные и благородные. Разве не так?