Розы и тлен

И в этот миг они все, как по команде, сорвались с деревьев, превратившись в движущиеся тени, которые слились с ночной тьмой и ее тайнами.

Глава 8

Древесный дым, извиваясь, вполз в мое окно – густой, с запахом горящих листьев. Я раздвинула шторы, потирая глаза со сна. Запах дыма усилился. Сгорая от любопытства, я выглянула в окно.

Перед домом пылал костер, и Елена швыряла в него какие-то вещи.

Моя правая рука невольно согнулась, как клешня, и я физически ощутила языки пламени, их обжигающий жар, вызывающий нестерпимую боль. Они жадно тянулись ко мне, желая обратить в пепел даже мои кости. В глазах потемнело, и я качнулась вперед, ухватившись руками за край стола. Потрескивание костра раздавалось все громче и, не вытерпев, я выскочила наружу.

– Елена! Что ты делаешь? – Я остановилась почти у самого костра, достаточно близко, чтобы схватить ее в случае необходимости, и в то же время достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности.

Она была покрыта сажей и очень зла.

– Я недостаточно хороша! Предполагалось, что эта стипендиальная программа поможет мне совершенствоваться в поэзии, но здесь я поняла лишь, что совсем ни на что не гожусь! С меня достаточно, я уезжаю отсюда. – Она швырнула в огонь еще одну записную книжку и бесстрастно наблюдала, как обложка пузырится и съеживается.

– Елена, я… – внутри у меня все сжалось, в голове крутились тысячи невысказанных слов, которые жгли меня, словно огонь. На лбу выступили капельки пота. Все тело трясло. Горят слова, страницы. Горит моя рука.

Я прикусила язык с такой силой, что почувствовала вкус крови. Нет, я сейчас не там. Я здесь, в настоящем.

Я здесь и сейчас.

– Хорошо, – пробормотала я. – Хорошо. Ты права. Мне даже не надо читать твои вирши, чтобы понять, что это самое примитивное, самое слащавое подобие стихов, из когда-либо существовавших. Эти жалкие стишки не годятся даже для поздравительных открыток.

Она уставилась на меня, сжимая в руке последнюю несожженную тетрадь.

– Ну, ты и сука.

– Советую выбрать что-нибудь одно, Елена. Либо твои стихи никуда не годятся, и потому заслуживают быть сожженными. Или же я сука, которая несет черт-те что. Что выбираешь?

Она отступила от костра на шаг, и сильнее сжала тетрадь в руке.

– Мои стихи недостаточно хороши.

– Может и так. Но это не повод сжигать все сразу. Тем более, на нашей лужайке. В самом деле, какого черта ты делаешь?

– Ты не знаешь, что это такое.

– Что ты имеешь в виду, Елена?

Костер почти погас. По всей лужайке были разбросаны клочки бумаги. Моя рука распрямилась, и я больше не чувствовала, как огонь обжигает мою кожу.

Когда Елена вновь заговорила, ее голос был резким и хриплым.

– Что, если это все, на что я способна? Если я не смогу подняться над этим уровнем, значит, я недостаточно талантлива. Да, я пишу вполне приличные стихи. И делаю это достаточно мастерски. Но мне не хватает таланта. Черт возьми, не хватает таланта. И только не пытайся убедить меня, что не понимаешь разницы.

На это мне было нечего сказать. Она была совершенно права. Разумеется, существует разница между мастерски написанным и талантливым произведением. Талант не является единственным условием успеха, но все же он необходим для того, чтобы достичь определенных высот в творчестве. И самое жестокое во всем этом, что, будучи достаточно одаренным, вы понимаете эти различия, и, поверьте, речь не идет о регулярных творческих кризисах человека искусства. Вы можете разложить по полочкам все свои достоинства и недостатки, почувствовать разницу между прекрасным и просто хорошим, между хорошим и великим. Быть недостаточно талантливым гораздо хуже, чем просто быть бездарным, потому что даже крошечная искорка таланта позволяет осознать, чего вы лишены. Я стояла рядом с ней молча, наблюдая, как маленькие язычки пламени превращались в тлеющие угольки, а потом в пепел. Глядя в ее лицо, на котором застыли ожесточенность и растерянность.

Когда погасли последние угольки, Елена поднялась по ступенькам крыльца в дом, все еще сжимая в руке последнюю несожженную тетрадку.

После всего этого невозможно было погрузиться в собственную работу. Каждый раз, открывая ноутбук, я чувствовала запах дыма, даже после того, как закрыла окно. Даже после того, как спустилась вниз и, наполнив кастрюлю водой, залила ею пепелище.

Есть множество анекдотов на тему мамаши – ярой фанатки творчества собственного ребенка. А мораль их такова – все же лучше иметь и других поклонников, кроме родной мамочки. Ты вовсе не должен считать себя гением только потому, что маме нравятся твои картины, и она ставит их на холодильник, чтобы ими любоваться, или настаивает, что тебя непременно должны выбрать на роль Гамлета после того, как ты так талантливо сыграл роль второго пастуха в рождественском спектакле. Все эти восторги стоят не больше, чем билет в подземку.

Вся фишка этих историй в том, что мама, без всякого сомнения, твой самый большой поклонник. Это всем ясно без слов. Это совершенно естественно. Было бы странно, если бы это было не так.