Рождение Темного Меча

— Он готов! Оставь его в покое! — приказал Джорам, встряхнув Мосию. — Послушай, нам нужно убираться отсюда!

Мосия — в глазах его горела жажда крови — взглянул на друга и ошеломленно потряс головой.

— Сарьон! — выдохнул он, вытирая кровь с рассеченной губы.

— Ох, да ради... — с отвращением произнес Джорам. — Вон он, но мне кажется, ему уже не поможешь.

Он махнул рукой в сторону каталиста. Тот, скорчившись, недвижно лежал на траве.

— Ладно, раз ты так настаиваешь, клади его на лошадь. Проклятье, да где же этот чертов Симкин?..

— На помощь! — донесся приглушенный голос. — Джорам! Убери с меня эту скотину! Я сейчас задохнусь от вони!

Видя, что Мосия склонился над каталистом, Джорам ухватил стражника за воротник и стащил с кирпича. Кирпич исчез, а на его месте возник Симкин. Прижав к носу оранжевый шелковый платок, молодой человек с отвращением воззрился на стражника.

— Проклятье, экий же хам! Меня чуть не стошнило. А где Мосия и наш приятель-каталист?..

Симкин огляделся по сторонам, и глаза у него округлились.

— Ага! — Он негромко присвистнул. — М-да, я б сказал, что надвигаются неприятности.

— Блалох! — выдохнул Джорам, разглядев сквозь дым и пламя приближающуюся к ним фигуру в черном. — Симкин! Используй свою магию! Унеси нас отсюда... Симкин!

Но молодой человек исчез. В руке у Джорама был заляпанный кровью кирпич.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ УЗНИКИ

— Отец...

Сарьон испуганно вскинулся. Ему снился какой-то тягостный сон, и теперь, казалось, он не желал выпускать каталиста из когтей.

— Отец, — снова произнес тот же самый голос. — Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете?

— Я ничего не вижу, — простонал Сарьон, шаря руками в темноте, чтобы понять, откуда доносится голос.

— Это потому, отец, что в этом отвратительном месте очень темно, — мягко произнес тот же голос. — Мы боялись, что свет может побеспокоить ваш сон. Вот. А теперь вы видите?

Неяркий свет свечи вырвал из темноты лицо Андона, и каталист почувствовал неизъяснимое облегчение.

Сарьон опустился обратно на свое жесткое ложе и взялся за голову. Голова была тяжелая. Что-то мешало ему смотреть левым глазом. Сарьон попытался убрать помеху, но Андон поймал его за руку.

— Не трогайте повязки, отец, — велел он, поднося свечу поближе и осматривая Сарьона при свете. — А то снова откроется кровотечение. Вам лучше несколько дней полежать спокойно. У вас еще где-нибудь болит? — поинтересовался Андон, и в голосе его послышалось беспокойство.

— Ребра болят, — отозвался каталист.

— А желудок? Или спина? — не унимался Андон.

Сарьон утомленно покачал головой.

— Слава Олмину! — пробормотал старик. — А теперь мне нужно задать вам несколько вопросов. Как вас зовут?

— Сарьон, — отозвался каталист. — Но вы же это и так знаете.

— Отец, вы получили серьезную травму головы. Вы помните, что произошло?

Сны. Или все же это были не сны?

— Я... я помню селение... молодого дьякона...

Сарьон содрогнулся и спрятал лицо в ладонях.

— Он убил его, убил с моей помощью! Что я натворил!..

— Я не хотел вас расстраивать, отец, — мягко произнес Андон. Он поставил свечу на пол у своих ног и положил руку каталисту на плечо. — Вы сделали то, что вам пришлось сделать. Никто из нас не думал, что Блалох зайдет настолько далеко. Но я сейчас не об этом. Вы еще что-нибудь помните?

Сарьон порылся в памяти — но там не было ничего, кроме пламени, боли, темноты и ужаса. Увидев, как исказилось лицо каталиста, старик погладил его по плечу и вздохнул.

— Мне очень жаль, отец. Хвала Олмину, что вам уже ничего не грозит.

— А что со мной случилось? — спросил Сарьон.

— Блалох велел вас избить за непослушание. Его люди... перестарались. Они убили бы вас, если бы не вот он.

Андон повернулся и взглянул в другой угол темной комнаты.

Медленно, превозмогая тупую боль в голове, Сарьон проследил за взглядом Андона. На стуле у грубого окна сидел молодой человек и смотрел в ночное небо. Его освещал холодный, бледный лунный свет, в сиянии которого отчетливо выделялись суровое, замкнутое лицо, густые черные брови, упрямо сжатые, не привыкшие к улыбке губы. Черные вьющиеся волосы отливали фиолетовым и спутанной гривой падали на широкие плечи юноши.

— Джорам! — потрясение выдохнул Сарьон.

— Должен признать, отец, я был изумлен не менее вас, — сказал Аидон, понизив голос, хотя казалось, будто молодой человек не обращает на них ни малейшего внимания. — Джорам вроде бы раньше ни о ком не беспокоился, даже о своих друзьях. Он даже не захотел выступить против злодеяний Блалоха, когда я заговорил с ним об этом. Он сказал, что миру плевать на то, что с нами происходит, — так отчего же нас должно волновать то, что происходит с ним?

Андон пожал плечами. Похоже было, будто он сбит с толку.

— Но, по словам Симкина, когда Джорам увидел, что вас бьют, он кинулся в драку и серьезно ранил одного из стражников. Насколько я понимаю, Мосия тоже помогал вас спасать.

— Мосия... С ним все в порядке? — встревожился Сарьон.

— Да, все нормально. С ним ничего не произошло. Его только предупредили, чтобы впредь не лез не в свое дело, да и все.