Рождение Юпитера

Шелли потер ладонью лицо. Старик Юлиус пошел по ложному следу. Теперь он будет упрямо мчать по неверной дорожке, сшибая лбом препятствия, пока не угодит в совсем уж непробиваемый логический тупик. Шелли как наяву услышал сладострастный шепоток Капитана «Странника»: «с-соскучались, так с-соскучались». Отвратительно… Следом вспомнилась мутная мгла внутри корабля-призрака, облезлые переборки, на которых остались запечатленными, точно на бумаге со светочувствительным покрытием, тени давно сгоревших людей.

И тошнота, тошнота, тошнота. Невесомость, клубится сажа, и дрейфует в узком пространстве коридоров мелкий мусор.

Возможно ли, чтобы Капитан вел двойную игру? Способно ли существо, давно утратившее сходство с людьми, поступить так, как предполагал Юлиус: подставить своего… любимца? Подставить изощренно; бросить его, словно снежный ком вдоль горного склона, и наблюдать со стороны, как эта шалость перерастает в лавину?

Поднимался ли кто-либо еще на борт корабля-призрака и беседовал с Капитаном? Если да, то происходило ли это в системе Солнца или у другой звезды, где хозяйничают иные формы жизни? Существа, более близкие Капитану, чем двурукие, двуногие млекопитающие?

Эти мысли пронеслись в голове Шелли со скоростью, близкой к световой. Он твердо пообещал себе, что во время следующей встречи с Капитаном будет более напористым. Если следующая встреча, конечно, состоится.

– Почему же ты не хочешь назвать этого человека? – продолжал настойчивый Юлиус. – Быть может, во всем виновата женщина?

– Нет, не женщина, – возразил Шелли. Он вспомнил Климентину и непроизвольно поморщился. Юлиус расценил гримасу по-своему.

– Это – мужчина? – спросил он. – Мужчина, который значит для тебя слишком много?

– Нет же! Нет!! – Шелли не выдержал и вскочил на ноги. – К чему бессмысленные вопросы?! Дед, я устал! Мы тратим время! – Он навис над столом, а заодно – и над маленьким и сухим прадедом. – Никто! Никто меня не надоумил лететь к Седне! Я сам себя надоумил! Веришь? Вот, например, Ай-Оу. Он утверждает, что летает к звездам мысленно, и все делают вид, будто ему верят. И ты мне поверь! Или хотя бы сделай вид! Я тоже – мысленно! – Он покрутил пальцем у виска.

Юлиус помрачнел и кивнул.

– Совершенно верно: ты, Айвен, грандиозный болван. Не завтра, так послезавтра Пермидион приговорит тебя к утоплению в Большом Темном Пятне. Причем эта мера коснется только тебя! К Бруту, сломавшему шею на Плутонии, вероятно, будет проявлено снисхождение. Тебе же придется отдуваться за всех. В том числе – и за извращенца, чье имя ты упорно не желаешь раскрывать. Сейчас иные времена, Пермидион не станет озадачивать себя нюансами дела. Сейчас все решает слово благородного… проклятые лицемеры! Они выслушают тебя, выслушают Огра Мейду и вынесут вердикт в зависимости от настроения, которое сложится у большинства. Насколько я знаю твоего деда по материнской линии, он позаботится, чтобы в вашу с Брутом сторону летели ведерные плевки!

Минуту они просидели молча. Юлиус Шелли выстукивал тростью по мраморной облицовке пола замысловатый код.

– Между прочим… ты еще не знаешь… Ай-Оу погиб. Прайда Тэг больше не существует. Вот к чему приводят ваши мысленные полеты!

Шелли ошеломленно захлопал глазами, ощущая, как между лопаток выступает холодный пот.

– Как? Ай-Оу – погиб? Погиб?

– Погиб-погиб. А как именно – уж лучше бы и не знать, – Юлиус выбрался из кресла. – Не стоит меня провожать. Глаза б мои тебя не видели.

3

Долина Пирамид на Трайтоне… Захватывающее дух зрелище. Нервный центр цивилизации людей. Обитель богов Сопряжения.

Им было подвластно движение планет системы Солнца. Здесь решалось, каким прайдам возникнуть, а каким – рассыпаться на бесполезные человеческие составляющие. Здесь изобрели Партию. Здесь, словно в центре паутины, сходились воедино невидимые силовые нити гравитационных магистралей.

Из космоса Пирамиды благородных кажутся игрушечными. Разноцветными игрушками с острыми гранями. Они полны изящества и мнимой хрупкости.

Климентина поймала себя на том, что засмотрелась. «Кайра» сама вышла на первый виток и начала неспешное снижение. В околотрайтонском пространстве каждому маневру полагалось быть четко регламентированным.

Ледяной горб розовой луны Нептунии медленно опадал, теряя кривизну. Чем глубже погружалась «Белая Кайра» в разреженную атмосферу Трайтона, тем яснее было видно, что обширные узорчатые долины планетоида почти полностью утратили естественный рельеф. Кратеры, горы и ущелья, причудливые формы, образованные застывшими газами, – все давно погребено под металлическим лишайником единого города – Розового Берега.

Сверкали биосферные купола: и малые, покрывающие чьи-то приватные владения, домики для отдыха или уединенные студии, и конструкции титанических размеров, под которыми скрывались перенаселенные человеческие ульи. В каждой из бесчисленных фасеток отражалось красное пятно далекого Солнца.