Рождение Императора (СИ)

Мгновенно промерзая до костей, я смотрел в сполохи тумана в черном пространстве ночи. Простояв несколько минут, вернулся. Карел не произнесла больше ни слова.

На следующее утро мы проснулись практически одновременно. Смотрели друг на друга с минуту, не моргая и не двигаясь с места. Иногда мне казалось, что псионики снова могут проникнуть в мои мысли. После безмолвного завтрака мы двинулись вперед.

- Я не могу… - прошептала Карел и оперлась на каменную стену, зажимая голову ладонями.

Быстро преодолев несколько разделяющих нас шагов, я заглянул ей в глаза.

- Не могу, Андрес. Там щит, ты не чувствуешь? – шептала она, а по щекам беспрерывными ручьями текли слезы.

Я не чувствовал. Ничего не чувствовал. Взял её за руку, привлек к себе.

- Подожди здесь, – прошептал на ухо. Она закивала.

Не умел я видеть ангелов беспомощными. Столько лет в их руках была жизнь и безопасность моего отца. Они были всесильны в моем воображении. Они не умели плакать. Ангелы не плачут.

Карел не отпускала моей руки, когда я сделал шаг вперед. Вскрикнула, отпрыгивая назад.

- Не могу! Иди.

- Подожди здесь, я вернусь, – шагнул я обратно к ней и поцеловал в висок.

Карел оседала на снег, рыдая. Когда она подняла лицо, светлые глаза о чем-то молили. Дальше я шел один.

Через часа полтора вверху показался выступ и пещера. На выступе невероятной грудой металла и креацина громоздился портал. Я сглотнул. Зачем Ранцессу портал?

Поднявшись, остановился у пещеры. Ожидал ли ты, Ранцесс, что после той встречи мое сознание закроется от псионического воздействия? С неба, прорываясь сквозь облака, сплошной стеной падали лучи света.

Я зашел в пещеру. Та «жуть», что чувствовалась ниже, здесь стала почти материальной и выталкивала из темной дыры в горе. Пришлось приложить усилия, чтобы зайти внутрь. Чего-то неординарного, загадочного и могущественного я не увидел. Посередине пещеры поднимался каменный выступ у сплоской поверхностью. На нем – клок сена в форме гнезда. Внутри – я усмехнулся – яблоко. Сморщенное, практически уже высохшее. Почувствовав чье-то присутствие, я резко обернулся. Император грустно улыбался. Самый могущественный ланит на Земле стоял в проеме, который казался тесным для него, улыбаясь:

- Нет ничего вкуснее яблок Императорского сада…

Нет, он молчал. Я услышал его мысль у себя в голове и вспомнил ночь, когда она родилась впервые именно так, как ныне сформулировал Ранцесс. Это случилось в ночь, когда Целесс стала моей.

Повтори…

Император засмеялся.

- Я всё думал, кто окажется быстрее: ты или Сархат? Когда-нибудь ты поймешь, что руководило мной, мальчик.

Я отрицательно замотал головой, делая шаг к нему. Нет! Пожалуйста! Не смей…

- Могу я попросить тебя?

Я сделал еще шаг, отрицательно мотая головой. Не можешь!

- Позаботься о Кларисс, – Император сделал шаг назад. – Десятка миров не хватит, чтобы реализовать её потенциал…

- Оставь… - прошептал я и сам не услышал сказанного. Горло сжало так сильно, что больше не вылетало ни звука.

- Я не могу, Андрес. Мы слишком разные. И с вами мы становимся слабее век за веком. Мир твоего отца убедил меня в этом. Когда пройдет боль, и ты сможешь мыслить, ты поймешь. Кларисс поможет. Мы не можем больше оставаться здесь. Ради сохранения нашей расы.

Я раскрыл рот, пытаясь произнести хоть слово, но ни звука не вылетело из горящего в огне горла.

- Я и так слишком много сказал и слишком долго заставил себя ждать, Андрес. Прощай.

Развернувшись, Ранцесс шагнул в портал. Я ухватился за обледенелую каменную стену, чтобы не упасть. Преодолел несколько метров до портала. Ступил на круглую поверхность. В открытые глаза ударила ночь. Ланиты. Сотни совершенных, немыслимо прекрасных мужчин и женщин окружали меня, двигаясь в одну сторону.

- Сумасшедшая… - прошептал кто-то рядом.

Я пробивался сквозь их массу, двигающуюся в направлении края Воронки. По самой границе её опоясывала прозрачная лента, в которой сотнями исчезали ланиты. Одинаково – на километры в обе стороны – сплошным потоком.

- Как она могла… столько жизней…

Озираясь, я искал Ранцесса.

Почти сразу увидел его широченную спину, покрытую белой гривой длинных, поднимающихся на порывистом ветру волос. Увидел Кларисс, прижимавшуюся к нему всем телом, всем существом, мыслями, чувствами, душой. Направился к ним. Взгляд Кларисс пригвоздил меня к земле, заставляя остановиться. Переводя дыхание, я огляделся и в ужасе сглотнул.

Вокруг, на сотню метров вокруг лежали тела мертвых ланитов. Их красивые и неживые лица, растрепанные локоны, сломанные тела… Что это? Откуда столько мертвых у Воронки? Я вгляделся в ближайшее лицо. У смутно знакомого парня на щеке черной прорезью застыла кровь. Еще раз обежал глазами масштаб этого псионического – бесспорно – взрыва.  Обернулся к мерцающей стене порталов.

Когда я вернул взгляд к Кларисс, Ранцесса уже не было. Посмотрел за неё, поверх плеча, мимо закрытых в муке глаз и текущих по лицу слез. Ранцесс уходил. Я двинулся к нему.

Стальная рука сжалась на запястье единственной здоровой руки. Медленно и неотвратимо обернулось её лицо.