Рожден быть опасным

Мы отступили в шлюзовую камеру. На безопасном расстоянии нас преследовала Сливович. Она хотела спастись. Она понимала, что не сумеет.

Я выскользнул в океан. Музыкантская и Крысобой последовали за мной. Сливович осталась в шлюзе. Она билась об стены, как бьется мотылек об лампочку в ночи. Она плакала – злыми слезами. Мы видели, как она бросилась из шлюза в воду и как заскользила к нам, пытаясь нас настичь. На полпути у нее не хватило воздуха. Илла Сливович, выпучив глаза, сделала два резких вдоха, заполняя легкие водой… Через минуту ее успокоенное тело опустилось на дно.

– У нее был шанс, – заметил я, ни к кому конкретно не обращаясь. – Она могла пересидеть наш отход в гнездовье, а потом попытаться достичь нашей капсулы и жить там. Продукты бы ей скидывали, да и запасной костюм защиты у нас был. Она обезумела. И…

Я махнул рукой и устремился к жилым пузырям, прижавшимся к подножию спящего вулкана.

Шоу закончилось, и что-то изменилось. Во мне. Я чувствовал это. Словно щелкнуло, и мир вдруг неуловимо поменял тональность.

«ПРОЩАЙ, ЛАРС РУСС!!!» – раздался бесплотный голос в моей голове.

Голос Клинча.

Он впервые назвал меня по имени.

Глава девятая

– Держи у мула перед носом морковку, и он полезет даже на голый склон.

Глен Кук. Золотые сердца с червоточиной

Я открыл дверцу ТЭФ-холодильника и заглянул внутрь. Пустота. Выбрав в меню молоко, я щелкнул заказ и закрыл дверцу, чтобы тут же ее открыть. Молоко стояло на полке. Свежее. Только что телепортированное со склада. Взяв пакет, я вскрыл его и присосался к краю, жадно глотая прохладную белую жидкость.

– Итак, вы согласны с условиями? – донесся голос Себастьяна Гоевина из гостиной.

– Ну, – затянул Марк Крысобой, – будем говорить объективно – мы еще не решили, что ответить вам.

– Хочу уведомить вас о том, что предыдущее шоу «Сезон охоты» побило все рекорды популярности. Это что-то говорит.

Я задумался. То, что предлагал Гоевин, – участие в новом шоу – вполне устраивало и меня, и Крысобоя, и Музыкантскую. Я уже нащупал ключи к загадке своего происхождения, но я нуждался во времени, которое и предлагал Гоевин. Правда, что-то останавливало нас и не давало сказать «да», и мы юлили, как только могли.

Я вышел в гостиную и плюхнулся на кожаный диван, забросанный пуховыми персидскими подушками.

– Расскажите подробнее о новом шоу, – потребовал я.

Крысобой вытаращился на меня, как на полоумного. Слушать в третий раз краткое описание проекта для него, как, впрочем, и для меня, было испытанием похлеще мучений в подземельях инквизиции.

Лицо Гоевина, едва умещавшееся на плазменной панели экрана, расплылось в улыбке:

– Вы издеваетесь, господин Русс?

– Нет, – ответил я, сохраняя спокойствие. – Я всего лишь хочу понять, что мне не нравится в вашем предложении.

– Что ж, честность за честность.

Гоевин закрыл глаза и замолчал. Потом заговорил:

– Вы будете заброшены на космическую станцию. Вы – фавориты игры. Помимо вас будут еще человек десять. Ваше задание – наладить добычу урана с планеты. В вашем распоряжении будут роботы, аппаратура, какая только потребуется. В общем-то, в принципе все.

– В чем подвох? – прямо спросил я.

– Подвоха нет, – хитро улыбаясь, ответил Гоевин. – Только трудности, связанные с добычей урана. Даже при условии полной роботизированности это может оказаться опасным. К вашему сведению, на шахтах ежедневно погибают до пяти человек. Плюс к этому эффект замкнутого пространства.

– Да какой-нибудь Гвинплей Плант в качестве довеска, – съехидничала Музыкантская.

– Почему сразу Гвинплей, – возмутился Крысобой. – Всего лишь Сливович.

– Вы должны понимать: шоу есть шоу. Если шоу требует жертв, они будут, – оборвал насмешки Гоевин.

– Что ж, по крайней мере, это честно, – поддержал я Себастьяна. – Нам требуется время на размышление. Пока пришлите контракт для изучения. В любом случае, в ближайшие пару дней мы не покинем этот особняк. Отдых. Отдых. И еще раз отдых. Вот наш нынешний девиз.

Гоевин улыбнулся и растаял.

– Кстати, нас тут неплохо устроили, – блаженно промурлыкал Крысобой.

– Рената, тебе не кажется, что у Марка начались старческие прибабахи? – поинтересовался я.

– Я уже давно заметила, – поддержала меня Музыкантская.

– Не знаю, у кого тут старческий маразм, а у кого юношеский максимализм.

Крысобой поднялся из кресла.

– Пойду-ка я в спортзал. На тренажерах покачаюсь. Русс, ты со мной?

– Не, Марк, меня это не греет, – отказался я. – Ты лучше подумай, чем мы вечерком заниматься будем?

– Предлагаю, – подала голос Музыкантская, – съездить в город и покутить.

– В каком-нибудь клубе, – домыслил я.

– Вот и займитесь. Подыщите подходящее местечко.

С этими словами Крысобой удалился.

Отличная политика. Могу поспорить, что он сделал это нарочно, чтобы оставить меня наедине с Музыкантской.

– Ты не в курсе, как на поисковик подключиться? – спросила Рената.

Она склонилась над пультом электронного мозга дома и пыталась колдовать.