Роза и семь братьев

– Побегу, пока меня не застукали на месте преступления! – сказал доктор Алек и спустился тем же путем, что и поднимался.

– Вы всегда входите в дом по-кошачьи, дядя Алек? – спросила Роза.

Дядины причуды чрезвычайно ее забавляли.

– Когда я был маленьким, я вылезал через окно, чтобы не тревожить тетушек, а сейчас карабкаюсь по мачтам без снастей для поддержания формы. К тому же это самый короткий путь! Увидимся за завтраком!

Он соскользнул по водосточной трубе на крышу террасы, затем – по столбу на землю и скрылся в зарослях цветущей жимолости.

– Какой забавный опекатель! – воскликнула Фиби, удаляясь с чашками.

– Да, и, кажется, очень добрый! – ответила Роза и последовала за Фиби, чтобы побродить среди коробок и разведать, которая из них принадлежит ей.

Дядя спустился, когда позвонили к завтраку, и нашел Розу за столом – та с тревогой смотрела на стоящую перед ней тарелку.

– Постигла новая беда, Розочка? – спросил он и потрепал племянницу по голове.

– Дядя, я что – должна есть овсянку? – трагическим тоном спросила Роза.

– А ты ее разве не любишь?

– Не – на – ви – жу! – отчеканила Роза, для большей убедительности передернув плечами и отвернув нос от тарелки.

– Какая же ты шотландка, если не любишь кашу? Жаль, я сам варил, думал, мы хорошенько сдобрим кашу сливками и чудно позавтракаем…

Дядя сел за стол с разочарованным видом.

Роза приготовилась упорно отказываться, ибо правда ненавидела овсянку всей душой, однако дядя Алек почему-то не настаивал. Она передумала и решилась попробовать.

– Съем ложечку, чтобы вас не огорчать, дядя. А вообще я терпеть не могу кашу, потому что все твердят, какая она полезная, – сказала Роза и слегка смутилась: отговорка прозвучала довольно глупо.

– Надеюсь, тебе понравится! Я мечтаю, чтобы моя девочка была сильной и здоровой, как парни Джесси, а те воспитаны на старой доброй овсянке. Никакого жареного хлеба и прочего баловства, и смотри-ка – самые крепкие и видные из всей братии!

Затем доктор Алек отвернулся, чтобы поприветствовать тетушку Изобиллию сердечным «Доброе утро, тетя! Благослови вас Господь!», а Роза села за стол, готовая рискнуть жизнью и отведать немного каши.

Разговор за столом был интересным, и через пять минут она забыла, что именно кладет в рот – так весело дядя Алек болтал обо всем на свете. Было забавно, как тетушка Изобиллия называет сорокалетнего племянника «мой дорогой мальчик». Роза и не заметила, как расправилась с ненавистной овсянкой.

Когда с завтраком было покончено, старушка спросила:

– Ты пойдешь с нами в церковь, Алек? Если, конечно, не слишком устал с дороги.

– Я специально мчал сюда из самой Калькутты, мэм! Только нужно сообщить сестрам о моем приезде, а то они ждали меня только завтра. И мальчишки устроят переполох в церкви, если увидят меня неожиданно.

– Пошлю Бена на холм к Джесси, а ты загляни к Майре, порадуй ее – времени у тебя предостаточно.

Доктор Алек тотчас же отбыл и вернулся, только когда к главному входу уже подали старую коляску. Тетушка Изобиллия спустилась, шурша лучшим воскресным платьем, а за нею тенью следовала одетая в черное Роза.

Процессия тронулась. Дядя Алек почти не успевал надевать шляпу – так часто встречались на пути знакомые, с которыми он раскланивался и перекидывался шутками, несмотря на торжественный день.

Предупредить мальчиков заранее было в высшей степени благоразумно – они пришли в невероятное возбуждение, и старшие родственники с ужасом ждали, что их отпрыски позабудут, где находятся, и выкинут что-нибудь неподобающее. Семь пар глаз сверлили дядю Алека, а то, что они творили во время службы, трудно поддается описанию.

Роза, сидящая рядом с доктором Алеком, вскоре не смела поднять глаз, потому что поведение невоспитанных мальчишек касалось и ее – она чуть не плакала от смущения и в то же время еле сдерживала смех.

Чарли заговорщицки подмигивал ей поверх маминого веера; Мак открыто тыкал пальцем, указывая на высокую дядину фигуру; Джейми без конца оборачивался на дядю так, что Роза стала опасаться – не свернет ли он от усердия шею; Джорди вертелся, пока не упал со скамейки, уронив при этом молитвенник; Уилл изрисовал чистые манжеты моряками и китайцами и издалека демонстрировал Розе рисунки; Стив и вовсе едва не сорвал церемонию, притворившись, что сейчас лишится чувств от радости и слишком активно вдохнув нюхательной соли; даже степенный Арчи низко пал, написав в своем молитвеннике «разве он не чудо?» и тихонько показав запись кузине.

Бедная Роза старалась сосредоточить внимание на дядюшке Маке – дородном и добродушном джентльмене, который не замечал, как бесчинствуют члены клана, и мирно дремал в уголке. С дядей Маком Роза познакомилась раньше, чем со всеми остальными дядюшками. Дядя Джем и дядя Стив – мужья тети Джесси и тети Клары, вечно ходили по морям, а тетя Майра была вдовой. Дядюшка Мак был торговцем, состоятельным и вечно занятым, а дома держался тихо, как мышка. При жене предпочитал помалкивать, полностью отдав ей бразды правления.