Роза и семь братьев

– Я просто принесла померить… Если не понравится, унесу. – А затем с видом знатока добавила: – Роза последнее время поправилась. Нужно принять меры, а то не видать нам тонкой талии!

Доктор Алек еще больше рассердился – корсеты особенно выводили его из себя.

– Поправилась, говоришь? Слава Богу! И продолжит в том же духе – мать-природа лучше знает, как формируется тело девочки, чем изготовители корсетов, и я намерен целиком довериться ее мудрости! Клара, дорогая моя, в своем ли ты уме – как можно заключать в сие орудие пыток растущий организм?

Доктор Алек резким движением извлек ненавистный предмет из-под диванной подушки и поднял перед собой на вытянутой руке; лицо его выражало крайнее отвращение, словно он смотрел на дыбу, тиски для пальцев или иное средневековое орудие.

– Не глупи, Алек! Какие еще пытки? Жесткая шнуровка вышла из моды, теперь корсеты мягкие и приятные. Все их носят – даже малышкам надевают, чтобы поддерживать неокрепшие спинки! – бросилась на защиту излюбленного заблуждения многих женщин тетушка Клара.

– Знаю! Вот мышцы у них и не крепнут! Малышки мучаются так же, как и их матери. Тебя не переубедишь, даже пытаться не буду – скажу одно: увижу в своем доме корсет, сожгу! Можешь прислать мне счет.

Говоря это, он действительно направился к камину, однако миссис Джесси поймала его за рукав, весело возразив:

– Ради всего святого не бросай в огонь, Алек! Там же китовый ус – пойдет ужасный запах! Отдай мне! Я прослежу, чтобы он пошел на хорошее дело.

– Китовый ус! Да еще и металлические штыри на груди! Неужели собственных костей недостаточно? – проворчал доктор Алек, последний раз встряхнул яблоко раздора и отдал его тетушке Джесси. Вдруг его лицо прояснилось, он поднял палец и с улыбкой сказал:

– Слышите смех? Такие чудные звуки способны издавать лишь девочки, которые дышат полной грудью!

Из комнаты Розы доносились взрывы смеха, и все невольно заулыбались.

– Новые проказы, Алек? – ласково спросила тетушка Изобиллия – она уже привыкла доверять причудам племянника, убедившись, что они всегда действуют на девочку благотворно.

– Да, мэм! Последняя выходка, и, надеюсь, она вам понравится. Я прознал про умыслы Клары и тоже приготовил для Розы костюм. «Заставлять» ее не собираюсь, пусть выбирает сама – какой такелаж ей больше по душе – мой или Кларин. Пока мы ждем Розу, поясню, чтобы вы лучше оценили достоинства наряда. Недавно мне попался на глаза один журнал, и модели одежды, которые я там увидел, поразили меня отменным вкусом и разумным подходом. Я лично уверен, что одежда должна быть красивой, но не вредить при этом здоровью. Посмотрите сами! Вы, как женщины, наверняка оцените костюм, созданный для вашего удобства.

Доктор Алек положил перед тетушкой Изобиллией раскрытый журнал. Тетушка послушно надела очки, долго смотрела на иллюстрации, а потом с возмущением воскликнула:

– Боже милосердный! Совсем как ночные панталоны Джейми! Ты же не хочешь сказать, что Роза выйдет в люди в таком виде? Стыд какой! Я этого не допущу!

– Еще как выйдет! Я рассчитываю на благоразумие своей любимой тети, потому что это не панталоны, а «пижама» – так говорят индусы. Ее носят в качестве нижнего белья, а поверх Роза вольна надеть любое самое красивое платье. Я заказал Розе парочку пижам с длинными рукавами и штанинами – они хорошо защитят от холода. А еще не жмут в поясе, дают полную свободу движения. Я уж позабочусь, чтобы у Розы никогда не ныла спина и чтобы ее минули многочисленные болезни, на которые вы, женщины, себя обрекаете.

– Фу, как нескромно!.. Роза просто-напросто оскорбится!.. – начала миссис Клара, но осеклась, потому что в дверях появилась сама Роза, и оскорбленной она не выглядела.

– Вот и модель! Зайди, дорогая, дай нам на тебя посмотреть! – одобрительно сказал доктор, и Роза вошла – вид у нее был довольный и хитрый, ей очевидно пришлась по душе новая дядина выдумка.

– На мой взгляд, скучновато. Обычное, ничем не примечательное платье; ткань хорошая, сидит неплохо… для школьницы. Однако о стиле и речи не идет, в этом платье на нее никто не обратит внимания, – привела тетушка Клара убийственный, по ее мнению, аргумент.

– Вот и прекрасно! – задорно ответил доктор, удовлетворенно потирая руки. – Зато Розочка вновь похожа сама на себя – скромную девочку, которая не желает, чтобы на нее глазели. Думаю, люди одобрят ее вид – по крайней мере те, кто предпочитает здравый смысл и естественность перьям и побрякушкам. Повернись же, Геба[22], ты радуешь глаз!

Смотреть, впрочем, было особо не на что – симпатичное платьице светло-коричневого оттенка из теплой ткани, доходящее до начала сапожек на низком каблуке. Шапочка и варежки из тюленьей кожи, красный шарф на груди, милые кудряшки стянуты яркой бархатной лентой. Девочка была похожа красногрудого воробья и выглядела по-зимнему уютно.

– Ну как? – нетерпеливо спросил доктор у племянницы. Ее мнение значило для него больше, чем мнение всех тетушек, вместе взятых.