Ротмистр Империи

– орден Белого орла с мечами 3-й степени (Сербия);

– орден Князя Даниила I 3-й степени (Черногория);

– орден Леопольда II 3-й степени (Бельгия);

– орден Священного сокровища 5-й степени (Япония).

Особняком были награды косвенные:

– признание Максима внебрачным сыном светлейшего князя Ивана Николаевича Меншикова-Корейши и графини Елены Григорьевны Шереметевой-Строгановой;

– признание за Максимом окончание Николаевского кавалерийского училища по 1-му разряду;

– 4200 рублей ежегодной кабинетской пенсии;

– небольшой особнячок в Царском Селе;

– большая просторная казенная квартира в Петрограде в пожизненное пользование.

Таким образом, для ротмистра по нормам 1914 года он имел «полный фарш» и даже не-много сверху. Поэтому Николай II и решился дать ход реформе наградной системы, предложенной Максимом. Ибо награждать его по факту было практически нечем. Либо чинами не вырос, либо уже имеет.

19 августа 1915 года Максим Иванович Меншиков был награжден следующим образом:

Для начала его произвели в лейб-гвардии полковники. Чтобы открыть возможность для хоть каких-то дополнительных наград. А потом их выдали. Целых две штуки:

• орден Св. Георгия 3-й степени;

• орден Св. Станислава 1-й степени с мечами.

Остальное добирали «признаками» и нагрудными знаками. Поэтому Георгий 4-й и 3-й степени, Анна и Станислав 3-й степени и Владимир 4-й степени оказались по полной программе забиты признаками. Да еще по два признака попало в Анну и Станислава 2-й степени и Владимира 3-й.

Вроде бы и ничего особенного, а стать первым кавалером «полных» Георгия 4-й и 3-й степени – весьма и весьма почетно. Это выходило, пожалуй, даже круче, чем вручение двух последних степеней в «сухом виде». Так как говорило о совершении десяти задокументированных и отмеченных георгиевских подвигов.

Золотое Георгиевское оружие с Аннинской «клюквой» также получило подкрепление – штаб-офицерскую версию с рубинами на лавровой ветке. Хотелось бы выжать все, но солдатское серебряное оружие Максим не получал, так что пришлось довольствоваться этим. Ну и двумя (парными) наградными пистолетами: позолоченными Mauser C-96 образца 1912 года[155].

А дальше пошел пакет косвенных наград.

Кабинетская пенсия была увеличена до 6000 рублей в год.

Казенная квартира в Петрограде была изъята. Вместо нее во владение Максима Ивановича Меншикова передавался небольшой Елагинский дворец на окраине Петрограда.

Эскадрон получил 10 % от захваченного золота, то есть 9,4 миллиона, из которых Максиму пропорционально перепало 6 миллионов. Из оставшихся 3,4 миллионов рублей не все деньги были выданы личному составу. Их львиная часть пущена в кассу взаимопомощи «участников рейда», управление которой было поручено выборному. Максим от этой почести отказался, дабы избежать возможных обвинений.

Немецких марок наличностью после рейда не осталось. Максим пустил в дело всё – не только скупая имущество в Штеттине, но и дав предоплату за кучу самых разных заказов в Германии, размещенных через еврейскую общину этого города. Обманут? Да и леший с ним. Даже если десятая часть будет реализована – уже хорошо.

Все приобретенное Меншиковым оставалось за ним. То есть ювелирные изделия на 54 миллиона у него никто не отнимал, как и прочего скупленного имущества. Включая недвижимость и интеллектуальную собственность. Разумеется, ювелирные изделия скопом не продашь, не обвалив цен. Но быстро и не требовалось. Правда, медикаменты пришлось отдать самому и даром. Прямо на награждении сообщить, что они будут им переданы на нужды военных госпиталей. А там только одного новокаина имелось семь тонн[156]. За этот жест он, конечно, получил и звание «почетный опекун» и Ольденбургский крест, но главный бонус заключался в газетах. Там ведь можно и нужно куда подробнее все описать… с последующим набором очков народной любви и солдатского уважения.

Особняком стояли ценные бумаги, взятые в Рейхсбанке. Их пришлось отдать. Добровольно. Самому. Потому что немцы в Рейхсбанке хранили не только золото и свою наличность, но и облигации государственного займа других держав в рамках золотовалютного обеспечения ликвидности. Максим же брал не все подряд, а только облигации Великобритании, Франции и США. И взял он их очень прилично. Мешками же грузил. Вывез он этих бумажек на девятьсот пятьдесят миллионов рублей! Оставить Меншикову такую сумму было за гранью реальности. Слишком много. Да и распорядиться ею не смог бы без мощного государства за спиной.

А для России – подспорье великое, позволяющее избавиться от приличной части долговых обязательств через взаимозачет. Во всяком случае, государственных.