Ротмистр Империи

Рискованно? Вполне. Но Николай Оттович доказал на примере операции в Пиллау, что он вполне адекватный и толковый адмирал. Он завоевал доверие Императора. Великий князь же, будучи природным кавалеристом, ничего не смыслил во флотских делах. А потому и не стал противоречить Государю. Особенно после столь своевременного подарка. Ведь если бы не та десантная операция — Северо-Западный фронт мог рухнуть…

Однако фон Эссен не спешил бросать линкоры в бой. Совсем не спешил. Лишь в апреле он перевел их в Либаву. И только в мае стал выводить к Пиллау. Не для боевой надобности, а чтобы хоть как-то сплавать экипажи. Так по очереди и водил — то первую эскадру линкоров, то вторую… ну… то есть, броненосцев.

Сегодня же он решил пойти дальше. Он повел свои дредноуты к Данцигу. Себя показать и ребятам дать пострелять. А то — смешно сказать. Воевать воевали, а в войне не участвовали. Заодно и боевую подготовку посмотреть в деле.

Подошли. Начали стрельбу. Благо, что батареи были давно выявлены легкими силами флота. И с целями проблем не имелось.

Ударила головная башня тремя стволами главного калибра. Вторая. Третья. Четвертая.

Цель слишком далеко. Не разобрать. Не понять. Все в дыму.

— Ваше высокопревосходительство! — Козырнул радист.

— Слушаю.

— С «Рюрика» телеграмма. Видит дымы. Идут с запада — северо-запада.

— Пусть отходит вдоль косы на соединение.

— Есть! — Козырнул радист и бросился в радиорубку.

А Николай Оттович свернул свои импровизированные учебные стрельбы и лег на курс восток — северо-восток. Требовалось прикрыть отходящий броненосный крейсер и посмотреть — кого там черт принес.

Умом фон Эссен понимал, что у германского флота нет быстрых дредноутов. Да, у них имеются линейные крейсера, но немного и достаточно слабых. То есть, от превосходящих сил он всегда сможет уйти, а слабые разбить. Но это он понимал умом. А сердцем — мандражировал. Он слишком ярко помнил Русско-Японскую войну… слишком большой раной она пролегла через его сердце, оставив чудовищный шрам.

Боялся ли он? Конечно. Разумеется, боялся. Но не умереть. Проиграть.

Но, с другой стороны, он помнил эту дерзкую морду лица Меншикова. Человека — сугубо сухопутного. Он чуть ли не смеялся над ним… над всеми моряками, говоря о том, что после Порт-Артура флот в России кончился. Что теперь моряки русские могут лишь за минами прятаться. Что не посмеют даже с равным противником выйти в открытый, честный бой…

И вот минула коса.

В сотне кабельтовых пыхтел «Рюрик», стремясь спрятаться за линкоры. А там, в дали, на горизонте, оказались германские корабли. И они уже стреляли по отчаянно мечущемуся броненосному крейсеру. Не сильно, правда. Но столбы от орудий главного калибра то и дело вставали в воде подле «Рюрика».

— Дистанция? — Поинтересовался адмирал.

— Двести кабельтовых, — ответили с дальномерного поста.

— Корабли опознали?

— Дредноуты типа «Нассау».

Николай Оттович фон Эссен вжался руками в перила до белизны костяшек. Полгода он гонял личный состав на своих линкорах после того разговора с Меншиковым. Полгода он готовил их бою. И вот он — шанс.

Обозначенный тип германских дредноутов был существенно сильнее бронирован и много лучше оборудован в плане средств обеспечения живучести. Но заметно мельче, куда как медленнее и существенно слабее по вооружению. На борт он мог поворачивать только восемь одиннадцатидюймовых орудий против дюжины двенадцатидюймовых пушек каждого «Севастополя».

— Ваше высокопревосходительство? — Поинтересовался командир корабля капитан 1-ого ранга Анатолий Иванович Бестужев-Рюмин.

— А? — Очнулся от размышлений адмирал.

— Что прикажите?

Фон Эссен взглянул в глаза капитану. И прочитал тревогу… почти тоску. Скосился на молодого мичмана. Его глаза пылали… горели.

«А ведь капитан тоже через Русско-Японскую прошел…» — пронеслось у Николая Оттовича в голове. И тут снова вспомнилась наглая, дерзкая рожа ухмыляющегося Меншикова. — «Неужели он прав? Нет. Нет. Нет!»

Не выдержав переполнявших его эмоций, адмирал ударил кулаком по металлической стенке мостика. Посмотрел на разбитую в кровь руку. И прохрипел:

— Экипаж к бою! Курс — норд — норд-вест. Идем на сближение.

— Есть… — неуверенно произнес командир корабля.

— Не слышу?

— Есть экипаж к бою! — Много громче повторил Бестужев-Рюмин.

Адмирал скосился на мичмана и увидел радость. Этот парень был счастлив. Подмигнул ему и, подняв бинокль к глазам, сосредоточился на наблюдении за кораблями противника.

Прошло сорок минут. Долгих сорок минут ожидания. Германские дредноуты прекрасно опознали противника, его намерение, свои шансы и вошли в циркуляцию. Но разница в четыре узла — слишком большая, чтобы уйти.

— Семьдесят кабельтовых! — Крикнули на дальномере.

— Начинайте пристреливаться, — буркнул Николай Оттович.

— Есть начать пристрелку, — козырнул главный артиллерийский офицер линкора. И уже спустя двадцать секунд головная башня ударила из всех трех стволов.

Потом вторая. Потом третья.

— Есть! Есть накрытие!

— Работайте. Передать по эскадре — сосредоточить огонь на замыкающем.