Ротмистр Гордеев

Вержбицкий меня не враз и признал: даже малость отшатнулся, глаза по пять копеек. И коняка его всхрапнул от моего неуставного видочка.

– Господин штабс-капитан, младший унтер совершенно прав. Взвод выполняет задачу по боевому слаживанию и поиску вражеского лазутчика.

– Что за вид?! Вы боевой офицер или шут гороховый?!

– Это маскировка, господин штабс-капитан.

К нам подъезжает Элихманов в сопровождении седоватого подполковника весьма кавказской наружности, с такими усищами, что и Будённый бы позавидовал. Впрочем, самому Будённому сейчас двадцать с небольшим, и он обретается где-то тут, на местном театре военных действий. Интересно, он уже начал отращивать свои усы?

– Что здесь происходит?

Подполковник сидит на коне как влитой, но, стараясь не подавать виду, потирает грудь в районе сердца.

– Господин подполковник, штабс-ротмистр Гордеев. Вверенный моему командованию взвод разведки…

Вытягиваюсь в струнку, ем глазами начальство, втираю ему в мозг то же, что уже сказал Вержбицкому. Подполковник рассматривает меня с нескрываемым любопытством.

– И что это на вас за наряд, Николай Михайлович?

– Маскировочная накидка с капюшоном.

– А с лицом у вас что? – встревает Вержбицкий.

– Также элемент маскировки.

– Это какая-то партизанщина и безобразие, – поворачивается Вержбицкий к подполковнику. – Не офицер, а Петрушка из ярмарочного балагана.

Подполковник жестом останавливает словесный понос Вержбицкого.

– Ну, и нашли вас ваши подчинённые, штабс-ротмистр?

– Предлагаю спросить у них, ваше высокоблагородие.

Подполковник поворачивается к Савельичу.

– Младший унтер-офицер?

– Никак нет, ваше высокобродь, – тянется тот перед высоким начальством, – не нашли. Господин штабс-ротмистр уж больно хорошо замаскировался.

Подполковник поворачивается к Элихманову.

– Что скажете, ротмистр? Ваш подчинённый.

Тот украдкой показывает мне кулак.

– Хоть занятие и не было согласовано со мной, но, думаю, инициатива штабс-ротмистра любопытна. Хотя и требует более всесторонней проверки во взаимодействии с другими подразделениями, с более традиционной тактикой.

Подполковник соскакивает с коня, подходит ко мне. Как положено, ем начальство глазами.

Он внимательно рассматривает рыбачью сеть с нашитыми ленточками. Задумчиво крутит ус. Все ждут высокого начальственного решения.

– Двух дней хватит на подготовку? Дал бы больше, да противник не даёт. Пока на фронте затишье, но это ненадолго.

Два дня? Не смешите мои тапочки.

– Хватит, господин подполковник.

А что, возможны варианты? Что-то мне подсказывает, что нет.

– Добро. – Подполковник поворачивается к Элихманову и Вержбицкому. – Можете заключать пари, господа.

Я потом расспросил Скоробута про подполковника. Командир у нас непростой – принц Персии. Али Кули Мирза из персидского шахского рода Каджаров. Его отец побывал и губернатором Тегерана, и управителем Южного Азербайджана, из-за дворцовых интриг в тысяча восемьсот пятьдесят первом году бежал в Россию, был благосклонно принят царским правительством и с большой семьёй поселился в Шуше. Шестнадцать жён, больше шестидесяти детей – что ещё нужно, чтобы встретить старость?

Али Кули Мирза родился уже в Шуше и избрал военную стезю, как и многие другие его братья, часть которых служила шаху, а часть – царю. Освобождал Болгарию от турецкого ига. Храбрец, отличный стрелок.

Два оставшихся дня и две ночи мы всем взводом плели маскировочные накидки с капюшонами из скупленных в деревне старых рыбачьих сетей. А ещё пришлось лично похимичить, благо серными спичками и парой лимонов я разжился в офицерской лавке, уголь раздобыл у своих квартирных хозяев, а за марганцовкой послал Скоробута в госпиталь с запиской к Обнорскому. Понадобились ещё мыло и газеты.

С газетами, кстати, самая сложность и вышла, уж больно навострился рядовой и унтер-офицерский состав крутить из них козьи ножки. Но всё удалось, так что для наших супротивников у нас будет несколько сюрпризов.

Полдня убил на то, чтобы научить своих бойцов хотя бы мало-мальски ползать по-пластунски, стараясь оставаться незаметными. Ну и ещё один сюрприз приготовил в количестве примерно десятка, тут обошлось некоторым количеством верёвок и обычными камнями более или менее правильной формы. И до одурения учил бойцов пользоваться совершенно новым для них девайсом. Да и самому пришлось обновить навык – с подросткового возраста эту штуковину в руку не брал. Ничего, руки вспомнили.

И затем уже сбегали к предстоящему месту встречного учебного разведпоиска втроём с Кузьмой и Бубновым, чтобы оценить всё на месте. Заброшенный сад со стоящей на краю ветхой сарайкой. По легенде, изображает место расквартирования условного противника. И мы должны попытаться захватить наших партнёров по учениям врасплох и взять «языков». А партнёры нам достались… казаки, среди которых я узнал знакомых уже братьев Лукашиных. Полтора десятка нас на полтора десятка их.