РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

- А знаешь, почему? Зачесалось кое-где, и наш герой больше не желает оставаться девственником.

- Легко исправимо. – хохотнул Томас, - Странно, что он продержался от момента встречи с Бертильей до сегодняшнего дня.

Сэр Анри прищёлкнул языком, не отрывая от Роланда восхищённого взгляда:

- Он великолепен! Как ловко отвёл этот удар, а?

- Мастерство и практика.

- И чистота. Он верит, что его мастерство зиждется на непорочности.

- Боже, - фыркнул Томас, - Как мало я, оказывается, смыслю в военном деле. И что?

- Да ничего. В штанах у него зудит, а покончить с этим зудом самым простым и подсказываемым природой способом он не может, потому что его непорочность, как он верит, - залог непобедимости, а непобедимость ему понадобится, чтобы сделать Бертилью вдовой, жениться на ней и вот тогда покончить с зудом в штанах самым простым, подсказанным природой, а, главное, законным способом.

- Как сложно, - хохотнул Томас.

- Ага. Сейчас он считает, что с Бертильей как бы обручён, хотя, видит Бог, мне трудно понять, как можно обручиться с замужней дамой? Забавно, что мысль прикончить Лабрюиллада нашему Галахаду невольно подсказал отец Ливонн. Видя взаимный любовный угар парочки, он отправился напомнить сэру Роланду о том, что церковь не одобряет разводов, а тот сделал из его душеспасительных увещеваний собственные выводы. Теперь отец Ливонн волосы на себе рвёт с досады.

- Ну, отцу Ливонну не было бы необходимости терзать шевелюру, стоило ему лишь сообразить вовремя и растолковать де Верреку, насколько малы шансы Лабрюиллада сдохнуть в битве.

- А они малы?

- Ничтожны. У графа же денег – хоть солИ их. Кто позволит Роланду де Верреку ради успокоения чесотки между ног прикончить мешок с огромным выкупом?

- Сомневаюсь, что Роланд способен воспринимать доводы разума. – покачал головой Куртуа, - А как насчёт сэра Робби?

Томас помрачнел:

- С собой возьму.

- Не доверяешь ему?

- Скажем так: хочу, чтобы он был у меня на виду.

Сэр Анри растёр лодыжку:

- Земляк его на север отбыл?

Томас кивнул. Скалли горел нетерпением вернуться к лорду Дугласу, так что Хуктон поблагодарил его, дал коня, кошель денег и отпустил.

- Напоследок он с детской непосредственностью уведомил меня, что при новой встрече оттяпает мне башку.

- Парень – душка.

- Само очарование. – согласился Томас.

- Как думаешь, доберётся он до французской армии?

- Думаю, если бы Скалли предстояло ехать не через Францию, а через ад, то единственное, что меня беспокоило бы в этом случае, - переживёт ли эту поездку старик Люцифер.

- «Скалли». Шотландское имя?

- Он говорил, будто мать его – англичанка, а отца нет. Скалли взял себе имя матери. Её захватили шотландцы в Нортумберленде в одном из набегов и скопом оприходовали.

- Получается, он – англичанин?

- Он так не считает. А я очень надеюсь, что от встречи с ним в бою меня Бог упасёт.

Два дня ушло на подготовку. На натирку луков жиром из овечьей шерсти, на выравнивание оперения стрел, на чистку сбруи, на заточку мечей и топориков, на предвкушение добычи и на нелепые предчувствия. Томаса неотступно преследовали воспоминания о Креси. Рваные, обрывочные, они всплывали перед внутренним взором в самые неподходящие моменты. Вой раненых, скулёж умирающих, сцепленные в сече всадники с пешими и над всем – густая удушающая вонь свежей крови с дерьмом. Помнился шум тысяч стрел, покидающих тетивы; помнился всплеск ярких лент на бацинете с модным забралом-хундсгугелем падающего с лошади француза. Звучал в ушах барабанный бой, посылающий тяжёлых всадников на стрелы англичан; ржание дестриеров, на полном скаку ломающих ноги в заранее вырытых ямах-ловушках. Стояли перед глазами рыдающие женщины, ищущие после битвы убитых мужей; псы, дерущиеся из-за человеческой руки; втоптанные в грязь стяги; крестьяне, с оглядкой обирающие мертвецов.

И он знал, что французы собирают войска для новой битвы с принцем Уэльским.

И долг Томаса – примкнуть к Эдуарду.

И, едва осень тронула деревья золотом, он повёл эллекинов на север.

Жан де Гральи, капталь де Бюш, сидел на коне в тени могучих дубов. Всякий раз, когда его жеребчик переступал копытами, слышался хруст лопающихся желудей. Осень. Слава Богу, дожди, отогнавшие войско от Тура, прекратились, и установилась долгожданная ясная погода.

Оделся нынче капталь неброско. Вместо яркого жёлто-чёрного плаща он надел такую же, как у его трёх десятков бойцов, бурую накидку. Под стать плащу цветом был гнедой жеребчик, которого предпочёл сегодня Гральи дестриеру за живость и выносливость.

- Вижу шестнадцатерых. – доложил сбоку капталю латник.

- Остальных деревья закрывают. – уточнил другой.

Капталь молча наблюдал за маячащими на границе леска и пастбища французами. Доспехами Гральи отягощаться не стал: кольчужная безрукавка на кожаной основе, бацинет без забрала, да щит – вот вся защита. Кроме клинка на боку, у Гральи имелось при себе лёгкое копьё с вымпелом гербовых цветов, по которому только и можно было опознать в нём благородного.