РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

Томас и его эллекины на еле волочащих копыта от усталости лошадях въехали в крохотный городишко. Как он назывался, Томас не знал и не желал знать. Имейся объездная дорога, Хуктон и не заглянул бы сюда. Увы, обогнуть город не представлялось возможным, а потому Томас решился углубиться в переплетение узких улочек, предварительно озаботившись связать запястья молодому Питу и заткнуть ему рот кляпом из тряпок.

- Жратвы бы прикупить. – произнёс Карл.

- Только быстро. – не стал возражать Томас.

Они выехали на площадь в центре города, который городом-то можно было поименовать с большой натяжкой, ибо он не имел ни замка, ни даже крепостных стен. На западном конце площалди стояли прилавки; с севера к пологому холму притулился постоялый двор. Томас выдал Карлу несколько монет:

- Вяленой рыбы возьми, хлеба, сыра.

- По-моему, брать не у кого. Никто не торгует. – буркнул Карл.

И продавцы, и покупатели толклись у церкви. На эллекинов оглядывались без интереса, хотя пара торговцев при виде чужаков вернулась за прилавки в надежде заработать грош-другой. Томас подъехал к толпе ближе и рассмотрел того, к кому были прикованы взоры горожан: ражего седобородого мужчину на верхней ступени церковного крыльца. Правая рука у детины отсутствовала, к культе была прикреплена деревянная спица с накрученным на неё свитком. На голове мужчина носил плотно сидящий шлем, а на потрёпанном синем жюпоне красовались золотые королевские лилии. Заметив Томаса, здоровяк опустил развёрнутый со спицы пергамент и громко спросил:

- Вы кто такие?

- Мы служим графу Бера. – соврал Томас.

- Значит, возвращайтесь к нему поскорее.

- Почему это?

Детина махнул свитком:

- Это – арьер-бан (arrier-ban – в средневековой Франции так именовался призыв королём вассалов на военную службу. Прим.пер.). Бера и остальных господ король призвал на службу. Англичане выползли из норы.

Горожане глухо загомонили после этих слов; кое-кто бросал на запад опасливые взгляды, будто ожидая, что там сейчас покажутся англичане.

- Они что, сюда идут? – удивился Томас.

- Хвала Господу, нет. Вроде бы, они на севере, но кто их разберёт? Лукавый может направить безбожников на юг в любой момент.

Жеребец Томаса беспокойно переступил с ноги на ногу. Лучник похлопал его по шее:

- А что же король?

- Господь ниспошлёт ему победу, - уклонился от ответа вестник, очевидно, не располагая никакими новостями о планах и действиях монарха, - а мой господин собирает вассалов в Бурже.

- И кто же твой господин?

- Герцог БерИ. – гордо возвестил седобородый.

Томас кивнул. Это объясняло королевский герб на жюпоне детины. Титул герцога Бери, дававший право владения бесчисленными имениями, носил сын короля Иоанна Французского.

- Герцог намерен драться с англичанами один на один?

Вестник поморщился:

- Видимо. Все владетельные господа с юга Франции обязаны собраться со своими бойцами в Бурже.

- Где это?

- Где-то на севере. Точно не скажу. Знаю лишь, что от Невера туда проложена хорошая дорога.

- Ха! Знать бы ещё, где этот Невер! – усмехнулся Томас, - А Лабрюиллада призыв твоего господина тоже касается?

- А как же. Всех до единого владетельных господ касается. С Божьей помощью соберём все силы в кулак и сотрём чёртовых островитян в порошок.

- От этих добрых людей тебе что надо? – Томас обвёл рукой толпу из шести-семи десятков человек, среди которых не было ни одного, похожего на солдата.

- Подати, что же ещё? – недовольно крикнул бородач в окровавленном мясницком переднике.

- Подати дОлжно платить. – твёрдо сказал вестник, - Побьём англичан, с войском надо будет рассчитаться.

- Мы заплатили подати! – рявкнул мясник, и горожане поддержали его гулом.

Седобородый заметил связанного Питу:

- Преступник? Что натворил?

- Обокрал графа. – на голубом глазу солгал Томас.

- Здесь его повесите? – спросил вестник с надеждой в голосе, уповая на то, что зрелище казни развлечёт горожан и несколько успокоит страсти.

- Нет, в Бера. – разочаровал его Томас, - Граф хочет повесить его лично.

- Жаль.

Вестник свернул документ и, спустившись по ступеням, протолкался к Томасу:

- Есть разговор.

Повадки и манера вести беседу выдавали в седобородом человека бывалого, которого трудно чем-то удивить, а широкие плечи и шрамы указывали на вполне определённый род занятий.

- Латником был? – не удержался от вопроса Томас.

- Был. Пока какой-то гасконский сукин сын грабку не укоротил. – вестник жестом пригласил Томаса переместиться в центр площади, подальше от ушей горожан. Представился, - Меня зовут Жан Байод. Служу у Бери сержантом (Сержант в то время – латник низкого происхождения. Прим.пер.)

- Ну и как у него служится?

- Как думаешь, каково служить хозяину, у которого молоко на губах не обсохло?

- А у него не обсохло?

- Герцогу пятнадцать лет, и он считает, что знает всё на свете гораздо лучше тех, кто в этом собаку съел. Зато он щедро благодарит тех, кто помогает его людям, а благодарность принца, сам понимаешь…