РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

В памяти же Шарпа всплыл мягкий сумрак церквушки в Южном Эссексе, светловолосая девушка, вслушивающаяся в его речь и пафосная фальшь эпитафии на мраморном надгробии:

«Светлой памяти нашего прихожанина, лейтенанта Кристиана Гиббонса, 4 февраля 1809 года из ополчения графства добровольно ушедшего в армию, изнемогающую на просторах Испании в борьбе с тиранией. Он пал под Талаверой, покрыв своё имя неувядаемой славой 8 июля 1809 года в возрасте двадцати пяти лет. Водительствуемое им воинство повергло превосходящего числом врага и захватило французское знамя, первое из захваченных нашей армией в Испании. Камень сей воздвигнут сэром Генри Симмерсоном, командиром героического полка и его братьями-прихожанами. 1810 от Р.Х.»

Шарп читал надпись и дивился хитрому переплетению лжи и правды. Захват орла был вызван необходимостью смыть позор потери полком собственного знамени по вине Симмерсона, за что он и был отстранён от командования частью.

Гиббонс отсиживался в тылу, пока Шарп с Харпером прорубались к вожделенному французскому штандарту. Между тем, из эпитафии человек посторонний мог понять, что орла отбили Симмерсон с Гиббонсом, при этом последний пал смертью храбрых. Истина уже сейчас мало кому помнилась, с годами она забудется окончательно, а надгробие и через двести лет будет всё так же лгать с непогрешимостью, присущей камню.

Размышления капитана прервал деликатный стук в дверь.

- Кто там?

- Прайс, сэр.

- В чём дело?

- Вас хотят видеть, сэр. Внизу.

Шарп чертыхнулся:

- Кто?

- Майор Хоган, сэр?

Интонация была вопросительная, Прайс сомневался, знакомо ли Шарпу это имя.

- Святый Боже! Я спускаюсь!

Тереза смотрела, как он торопливо натягивает сапоги и цепляет саблю:

- Это тот Хоган, которому мы посылали свои донесения?

- Точно. Уверен, тебе понравится. Походя Шарп тронул её платье, оно было ещё влажным, Ты к нам присоединишься?

- Позже.

В главном зале гостиницы было многолюдно, шумно и весело. Протолкавшись через толпу офицеров, Шарп нашёл ирландца обсыхающим у каминной решётки. С его одежды накапала небольшая лужица. Майор поднял руку в приветствии и указал Шарпу на окружающих:

- Отрадно видеть нашу армию в столь превосходном расположении духа.

Стрелок скептически хмыкнул:

- Они думают, что Бадахос сам падёт им в руки, как перезревшее яблоко.

Хоган указал глазами на потолок:

- Слышал, вы стали отцом?

Шарп подосадовал:

- Интересно, есть ли в Испании хоть кто-то, кому об этом ещё не раззвонили.

- О, не смущайтесь, мой дорогой. Это же прекрасное событие. Вина?

- Не откажусь. Как ваши дела?

- Я замёрз, промок и устал. А вы?

- Напротив, обогрет, сух и расслаблен.

Хоган выпил вина и достал табакерку:

- Французы квохчут, словно вспугнутые наседки. Вместо того, чтобы отбить Сьюдад-Родриго или послать подкрепления на юг, они обмениваются письмами, проклиная друг дружку. - майор поднял бокал, - Ваше здоровье, Ричард! Ваше и вашей семьи.

Скрывая смущение, Шарп чокнулся с ирландцем:

- Что привело вас сюда?

Майор вдохнул щедрую понюшку табака. Глаза его закатились, рот приоткрылся, и он чихнул, да так, что пламя свечей дёрнулось и едва не потухло:

- Святые угодники, что за мощная дрянь! Бадахос, Ричард, как всегда, Бадахос! Я должен осмотреть его укрепления и доложить пэру, - он вытер усы,- Что до меня, то я очень сомневаюсь, изменилось ли там что-нибудь с последнего раза.

Насколько Шарпу было известно, Хоган присутствовал при обеих провальных попытках штурма Бадахоса в 1811 году.

Майор продолжал:

- Гиблое место. Представьте себе стены с ваш Тауэр, да накиньте Виндзорский замок на высоту холма над рекой. Плюс рвы, способные проглотить целую армию. Шансов у нас маловато.

- Неужели всё так плохо?

- Трудно сказать… - Хоган плеснул себе ещё вина, - Бадахос большой. Французы не смогут сторожить каждый вершок стен. Думаю, пэр будет штурмовать крепость в своей обычной манере.

«В своей обычной манере» - это означало атаку одновременно с разных сторон, как, например, вёлся приступ в Сьюдад-Родриго, что, впрочем, отнюдь не гарантировало успех. Ветераны, начинавшие с Веллингтоном в Индии, знали, насколько он терпеть не может длительные осады. Обычно он очень бережно относился к жизни и здоровью своих солдат, однако, если кровопролитный штурм был единственной альтернативой многомесячному сидению под стенами города, герцог делал исключение.

Шарп пожал плечами:

- Что ж, так тому и быть.

- Говорите, как старая дева! – фыркнул Хоган, - Какие новости в полку?

- Пока тихо. – стрелок пальцем превратил лужицу вина на столе в некое подобие буквы «А», затем смахнул вовсе – Под Элвашем получим пополнение: двести новобранцев и офицеров. О новом полковнике вестей тоже нет.

Ирландец выплюнул косточку оливки:

- Ставлю два ящика вина против одного, что вы получите его перед самым началом осады!

- Когда оно, это начало?

Раздумывая, Хоган покатал по ладони новую оливку:

- Недели три? Пушки везут морем, в обход…

Шарп посмотрел в окошко задней двери, залитое потёками дождя:

- Не самая подходящая погода для сапёра.

Майор сморщился:

- Дождь не может идти вечно.

Шарп лукаво ухмыльнулся:

- Говорите, как Ной!