Рот, полный языков

Сент-Экс, которому не раз приходилось ждать, пока друзья закончат читать его наброски, в волнении расхаживал по комнате, курил и потягивал спиртное.

Два часа спустя Берил отложила книгу. Из ее голубых глаз катились слезы.

— Не знаю, что сказать. Так реалистично написано, но очень трагично, и в то же время есть надежда. Невообразимо. Подумать только, он все предвидел. Какой гений! А монолог Мэри: «Кошмарный сон, в котором мы живем, кончится, и мы очнемся». Если б это было правдой…

Сент-Экс пал перед Берил на колени и взял ее руки в свои.

— Это может стать правдой! Все вместе: ты, я и другие летчики Кении могут стать Крыльями над миром! Новое поколение здравых мужчин и женщин! Стоит лишь очень сильно захотеть, и так оно и будет!

Тут они слились в безумном, страстном поцелуе, слились устами и языками, как жаждущие путники в пустыне, набредшие на оазис. Берил стянула с Сент-Экса рубашку, а он расстегнул ее ремень, схватился за пояс штанов Берил и сдернул их с нее, уложив женщину на кушетку с той же ловкостью, с какой умел выдергивать скатерть из-под тарелок, хотя и с меньшим изяществом. Берил вывернулась и набросилась на Сент-Экса, повалив его на пол. Она оказалась сверху, одной рукой прижала его, одновременно сбрасывая шлепанцы, другой с треском расстегнула пуговицы своей блузы.

— Матерь Божья, девочка! Да ты дикарка!

— Ты не первый, кто говорит мне это! И не последний! А ну, снимай чертовы портки!

Сент-Экс счел благоразумным не возражать.

А потом разговоры прекратились.

Через мгновение они уже совокуплялись, как безумные. Сент-Эксу казалось, что он потерял года два жизни, пытаясь совладать с Берил. Когда дыхание восстановилось, он открыл глаза и увидел на спине подруги старые шрамы, которых не заметил раньше. Проведя по ним пальцами, он спросил:

— Откуда это, красавица моя?

— Падди, ручной лев Элкингтона, — сонно ответила Берил. — Мне было десять.

— Какой ужас! Ты сильно перепугалась?

— Конечно, нет, дурачок. Ведь рядом был Клатт. Кроме того, я к тому времени уже убила одного льва.

Найроби не слишком высоко над уровнем моря, и там намного теплее, чем в горах Шотландии. Стоя под жарким солнцем у клуба Мутхаига, Сент-Экс чувствовал себя неуютно в официальном костюме. Лицо покрылось капельками пота. Запряженные лошадьми повозки поднимали в воздух клубы шоколадной пыли, от которой щекотало в носу.

— Берил, мне прямо-таки обязательно быть в этом обезьяньем костюме? Ты же знаешь, я предпочитаю повседневную одежду.

— Думаешь, мне в моем наряде комфортно в такую жарищу? Если мы хотим склонить лорда Деламэра на нашу сторону, никак нельзя походить на парочку механиков! Поправь «бабочку» и пошли.

Сент-Экс послушался. После интимного воссоединения с Берил девять дней назад он стал ее слушаться во всем. Привыкший приказывать как подчиненным, так и друзьям, стоять во главе рискованных предприятий и шутливых эскапад, Сент-Экс понимал: чтобы не поссориться с Берил, придется прикусить язык. Он убеждал себя, что попал на чужую территорию, где Берил лучше разбирается, что к чему. И все же временами ему донельзя хотелось положить конец ее изощренным махинациям. (Вторая, недикарская сущность Берил удивительным образом вписывалась в замысловато-манерную среду колонии, превращая ее в хитроумного игрока.)

Встреча с лордом и леди Деламэр была одним из таких стратегических ходов. Как Берил объясняла еще в Нгоро, до утомительной верховой поездки в город, «в Кении ничего не проходит без одобрения дядюшки Хаги, а дядюшка Хаги всегда советуется с Глэдис. Тем не менее она очень обидчива! Но она еще ничего по сравнению с тетушкой Флоренцией, храни Господь ее душу».

— Ты в самом деле родственница этим Деламэрам?

— Не по крови. Дядюшку Хаги я знаю с трех лет. Они с Флоренцией были безмерно добры к нам с Клаттом, и я тренирую беговых лошадей дядюшки уже с десяток лет. Его я запросто обведу вокруг пальца, а вот с Глэдис будет сложней. Поскольку у нее слабость к энергичным смелым мужчинам, за нее отвечаешь ты.

— Ты льстишь мне, Берил.

— Не пытайся обмануть меня, мистер Сент-Экс! Я прекрасно знаю твою манеру обращаться с женщинами. И помни: каждый твой шаг под моим пристальным взором!

— Более очаровательного взора я и желать не могу.

— А теперь кто кому льстит, а?

Деревенский клуб Мутхаига — раскорячившееся здание с колоннадой — был построен из огромных каменных кубов, покрытых розовым гравием. Вокруг зеленели поле для гольфа, корты для сквоша и газон для крикета. То был бурлящий светский центр общественной жизни Найроби, походивший на пчелиный улей, где любого могли искусать до смерти.

Стоя на крыльце, Сент-Экс собирался с духом для атаки пчелиной матки.

Берил поприветствовала слугу у дверей по-английски:

— Привет, Филипп. Это мой гость, мистер Сент-Экзюпери.

— Он, случаем, не еврей?

Сент-Экс понял вопрос.

— Еврей? Плоть мира гниет вокруг нас, а его интересует, не еврей ли я! Сумасшествие! А что, если б я был евреем? Неужели пилотское мастерство моего доброго друга Жана Исраэля пострадало от того, что у него обрезанный член? Ушам не верю!

Филипп одобрительно улыбнулся.