Рот, полный языков

Сезонное Солнце в этом месяце полностью исчезло с неба, тающий снег заполонил водосточные канавы Бродвея, как будто опрокинулись все августовские лотки с мороженым и на Трексайде, и на Риверсайде. (Может быть, далекое, обычно неощутимое тепло, исходящее с Не Той Стороны Трекса подтапливает снег, а холодные туманы с Того Берега замораживают водосточные желоба? Может, и так — а может, и нет. Верно, что обитатели Трексайда жалуются, что летом страдают от зноя сильнее, чем их соседи с другой стороны Бродвея, и надеются получить компенсацию при понижении температуры зимой. Равным образом верно, что жителям Риверсайда приходится несколько больше ежиться зимой, зато они гордятся прохладой, которая приходит в их жилища, когда Сезонное Солнце начинает завоевывать свои позиции. Но Диего, предпочитающий рационализм слесаря, склонен полагать, что реального контраста между двумя районами нет, а есть лишь психосоматическая реакция на относительную близость Трекса и Ривера.) Походы в гости к старику становятся тягостной повинностью и в самую лучшую погоду, но в это время года они особенно утомительны.

Диего живет в Районе Гритсэвидж. Население: 100 000 или около того, разбросано по сотне Кварталов; нынешний мэр: откровенно самоуверенный Джобо Копперноб; атмосфера: вполне культурная и естественная, несмотря на мрачное название Района[209]. Берлога Диего: квартира с окнами на улицу в 10 394 850-м Квартале Бродвея, над магазином овощей и фруктов под названием «Гимлеттс». (Его отец обитает всего в нескольких Кварталах ближе к Центру.) Окрашенный медным купоросом дом, в котором живут Диего и его соседи, располагается на Бродвее, в Риверсайде.

Вид на улицу плюс Риверсайд: мило. (Не всегда. Диего часто содрогается, вспоминая детство, состоявшее из невеселых дней и страшных ночей, проведенное в той самой квартире, которую теперь занимает умирающий Гэддис Петчен. Как будто шепчущие отблески далеких огней с Не Той Стороны Трекса отбрасывали тени на стены спальни юного Диего, как бы упорно он ни пытался перед отходом ко сну закрыть окно опускающейся шторой из зеленой клеенки. К тому же стекла постоянно дребезжали от непрекращающегося грохота поездов. То, чем Диего пользуется сейчас, досталось ему благодаря собственным стараниям, а не пришло без усилий в порядке наследства.)

В это пасмурное зимнее утро Диего нежился в постели; ему было трудно по-настоящему проснуться. Долгий вечер в обществе друзей, слишком много выкуренных сигарет, избыток высокопарных рассуждений и неиссякаемый поток крепкого пива «Руде Браво» из соседнего Шенкбуша — все это обернулось вполне предсказуемо. Диего ворочался, путаясь в липком белье. Кислое настроение позволяло ему видеть в собственном существовании лишь многочисленные несправедливости, которые заслоняли собой любые удачи. В череде его мыслей фигурировали следующие персонажи:

Прижимистый и упрямый домовладелец Рексолл Глиптис, который вот уже несколько месяцев не может пригласить хотя бы ученика слесаря, чтобы починить батареи в квартире Диего, — факт тем более вопиющий, что тепло как таковое бесплатно, оно подается во все кварталы в качестве само собой разумеющейся составляющей инфрастуктуры Линейного города.

Лучший друг Диего, импульсивный и коварный Зохар Куш, который обнаружил в 10 395 001-м Квартале Бродвея пивной бар под названием «Похожие парни», где «Руде Браво» лилось подобно жидкому самоубийству. Зохар настаивал на проведении питейного состязания кое с кем из аборигенов Шенкбуша.

Новая подружка Куша, капризная Милагра Ивентир, которая в тот пьяный, смутно вспоминающийся вечер, как-то чувственным движением положила ладонь на бедро Диего, спровоцировав столкновение с его собственной подружкой, внушительной Волузией Биттерн.

Волузия, в свою очередь, внесла свой вклад в безобидную перепалку. Диего вспомнил, как она предъявила свои ревнивые претензии, резко замахнувшись на Милагру; к счастью (если учесть разницу в габаритах Волузии и Милагры), это не завершилось физическим контактом в силу известного нарушения восприятия и координации. Горячий темперамент у этой дьявольски привлекательной женщины!

И, конечно же, нельзя исключить из списка скандально известного Йейла Драмгула, коллеги Диего по писательскому цеху. Хотя Йейл не был ни практиком, ни сторонником «Космогонического вымысла» и принадлежал к конкурирующему литературному лагерю, он был приглашен на веселый вечер. Но единственным вкладом Драмгула в программу оказалась его абсолютная неспособность принять внутрь пять пинт «Руде Браво» без того, чтобы сделать непринужденное и грубое предложение жене звероподобного вышибалы из «Похожих парней», что в итоге привело к изгнанию участников вечеринки Петчена в грязь Шенкбуша, которая ничуть нe отличалась от промерзшей грязи в ста пятидесяти одном квартале ближе к центру.