Rossija (reload game)

…Высадился я с парохода в момент, когда в Игарке опять что-то горело, и мне показалось: никуда я не уезжал, не промелькнули многие годы, всё как стояло, так и стоит на месте, вон даже такой привычный пожар полыхает, не вызывая разлада в жизни города, не производит сбоя в ритме работы.

Виктор Астафьев, «Царь-рыба».

От сотворения мира лета 7073, января месяца двадцать первого дня.

По исчислению папы Франциска 31 января 1564 года

Москва (Подземная и надземная)

Москва горела всерьез, и ничего поделать с тем было уже нельзя.

После проповеди пламенного протопопа Гермогена об огненном очищении «Вавилонской блудницы на семи холмах» она просто не могла не загореться — ну и запылала сразу с шести концов. Чудотворец, однако…

В Подземном городе о творящемся наверху представление имели смутное: знали лишь, что там «шибко горит» и что оттуда постоянно наведываются упыри — как служилые, так и одичалые. «Макариев лабиринт» же, где укрылись остатки разведгруппы Бонда, оказался отрезанным не только от наземного, но и от всего прочего подземного мира. Сверхнадежное савельичево убежище обернулось ловушкой: выходов наружу отсюда не было, кроме как в сам Кремль (прямиком на обеденный стол к тамошним опричникам), а путь в остальную часть московских катакомб лежал либо через кремлевские подвалы, кишмя-кишевшие сейчас одичалыми, либо через владения Ваньки Каина, изобилующие непроходимыми ловушками. Савелич тут как отрезал: «Без человека-отмычки — не пройти никак. Извиняйте, ребята: я старый катакомбник, а не волшебник».

Дело их могло бы обернуться совсем скверно (пара постоянных водокапов близ их убежища имелась, но вот запас провианта и заправки для светильников уже подходил к концу: на столь длительную отсидку они не закладывались), однако — не было бы счастья, да несчастье помогло. Выяснилось, что для бойцов класса Бонда и Анны, если те действуют слаженной парой и посеребренным оружием, одичалый упырь — это скорее не противник, а добыча, примерно как медведь для опытного медвежатника или бык для гишпанского быкобОйца. Одичалые, при всей своей безмозглости, быстро уразумели, что та человечина, что обитает в «Макариевом лабиринте», для них смертоносна и недоступна, и принялись, взамен того, интенсивно подъедать мышек-норушек в Каиновых владениях. В результате подданные подземного владыки (сами не шибко-то отличающиеся по своей договороспособности от одичалых…) заключили с загадочными обитателями Лабиринта сделку: те убивают упырей, на постоянной основе, а взамен получают пищевое и иное довольствие.

Пищу, включая и корм для попугая (копченым мясом со ржаными сухарями тропическую птаху не очень-то насытишь) обменивали на отрезанные упыриные головы — баш на баш. Головы те Иван Иванычевы мышки-норушки доставляли затем на поверхность и там сдавали уполномоченным Генерал-коменданта Вологдина, установившего за них приличную награду и неукоснительно ее выплачивавшего. Каину эта схема очень нравилась.

-

Генерал-комендант Москвы Вологдин хмуро оглядел из окна кабинета расцвеченную дымами панораму вверенного ему города и вернулся к разложенной на столе штабной карте оного (немецкой, понятное дело) с нанесенной на нее от руки схемой «подземных коммуникаций». И по части очагов пожара, и с упыриным нашествием — «Ситуация тяжелая, но динамика положительная»; насчет последнего — очень помогла подсказка из штаба Грозного насчет «амальгамы»: арбалетные стрелы с наконечниками из осколков зеркал оказались против этой нежити поистине чудо-оружием, Wunderwaffe. Главное — время теперь отчетливо работает на него: «Вооруженные силы Севера России», ведомые Законным Государем, стремительно приближаются к Первопрестольной столице, под малиновый звон в освобождаемых градах и весях. Приближаются столь стремительно, что генералу самое время озаботиться уже личными гарантиями на будущее…

Некоторое время назад в руки Вологдина попал ценный приз: беглый доктор Фауст, пытавшийся укрыться в здании Польской миссии, что ведет тут с прошлого лета переговоры «о мире и границе» (на самом деле — об антиновгородском союзе). Оказавшись в подвале Особой контрразведки, памятном ему по собственным экспериментам с «измененными состояниями сознания», доктор философии не стал кочевряжиться, и сразу развинтился на всю резьбу. Среди выбалтываемых им взахлеб секретов оказался и рассказ об удивительных качествах зеленого попугая.