Rossija (reload game)

Я диктую эти слова и понимаю вдруг, что за последнюю жизнь и вправду сделался образованным человеком. Образованный человек — вовсе не тот, кто может читать Гомера в подлиннике. По прошлым жизням я помню немало людей, которые в совершенстве владели не только латынью с греческим, но даже древневавилонским и синдарином, оставаясь при этом тупоумными начетчиками. Образование — то, что позволяет на пороге мрака неизвестности занимать свои мысли баллистикой и филологией, грехом и гидравликой…

Да, вы правильно поняли. Я не сказал «на пороге смерти». Я и не намерен умирать. Я всего лишь ухожу в спячку. Возможно, на этот раз я из нее не выйду — но этот риск сопровождает нас всегда. Незапланированность нынешнего шага сильно снижает мои шансы, но не до нуля. И, в любом случае, вы не узнаете, вернусь я или нет. Этот вопрос будет вас терзать весь остаток жизни.

Кстати о терзаниях. Мне ничего не стоит отдать напоследок приказ: подвергнуть вас мучениям, какие вы и вообразить-то себе не можете. Мы очень хорошо умеем работать с человеческим телом. Сейчас для этого не нужно даже пыток… Хотя, признаться, иногда я представлял вас на колу: просто интересно, как бы вы сохраняли невозмутимость британского джентльмена в подобных обстоятельствах?.. Но кол — это архаика: полтора суток, в лучшем случае. А вот взять, хоть, то же электричество… А ведь есть вещества, при введении которых в кровь вы ощутили бы себя в настоящем аду. Ваш замечательный мозг поджаривался бы как на гриле. Вы неделями, а то и месяцами спускались бы, ступенька за ступенькой, туда, где человека уже нет, а есть ревущая от боли скотина, все мечты которой — лишь о том, чтобы ее поскорее забили. И никакие меры предосторожности вас не уберегли бы, разве что упреждающая пуля в лоб!

Думаю, сейчас вам стало не по себе. Вы-то понимаете, что я не шучу и не преувеличиваю свои возможности. Что ж, я вас немного успокою: я не отдал такого приказа. И вовсе не из какого-то там сентиментального «уважения к достойному противнику». Я хочу, чтобы вы увидели свой проигрыш собственными глазами. Чтобы вы успели полюбоваться на дивный новый мир, наступлению которого вы самонадеянно мнили воспрепятствовать. Собственно, он уже тут, и я ухожу в спячку с чувством выполненного долга. Моему сменщику предстоит лишь мелкая рихтовка — скучная, канцелярская по сути работа, от которой сам я, наверное, не вылезал бы из сплина.

Ибо вы проиграли партию, Холмс. И взятый вами на предпоследнем ходу черный ферзь ничего не меняет. Ваш король заперт в углу доски, и нам осталось решить, какой фигурой его брать. Мат, Холмс, на доске этюд «мат в два хода»… Удивительно, что вы этого так и не осознали. Несмотря на весь ваш хваленый интеллект.

Я мог бы, в качестве утешения, сказать, что вы с вашим братом оказались самыми сильными противниками из всех, с кем мне довелось столкнуться. Но это было бы неправдой. Вы были всего лишь самыми одаренными. Однако немцы справедливо говорят, что «усердие побеждает талант»; или, в иной, более близкой мне, формулировке — «порядок бьет класс». Вы столкнулись с Системой, Холмс — а приняли ее за интригу одиночки, вроде небесталанного дилетанта Мориарти. Мне это отчасти льстит, вам — нисколько.

Если бы я не был абсолютно — слышите, абсолютно! — уверен в нашей победе, я не стал бы продолжать дальше. Одно из немногих правил, которым следуют все наши — это запрет на сообщение каких бы то ни было сведений о нас, даже общеизвестных. Ни один из нас не подтвердит и не опровергнет даже того, что вампиры боятся серебра и не любят чеснок. Как говорили наши наставники — «пусть они знают, но пусть они знают это не от тебя». И я бы тоже придерживался этого правила, но сейчас особая ситуация. Очень скоро многое о нас и так будет открыто, и это неизбежно…

…Простите, прервал диктовку. Эта всё ваша чертова амальгама! Может, всё-таки поистязать вас недельку-другую? Непоправимого вреда вашему здоровью это бы не нанесло, но существенно улучшило ваш внутренний мир. Вы стали бы тихим Холмсом, смирным Холмсом, маленьким и грустным Холмсом. Правда, я не смог бы насладиться этим зрелищем лично, а нынешний синематограф не столь совершенен, чтобы передать подробности вашего укрощения. Но если я потеряю сознание еще раз, то, возможно, все-таки отдам такой приказ… Или не отдам. Это будет зависеть от моего настроения в последнюю минуту.

А пока я доставлю вам немного удовольствия. Я всё-таки расскажу вам кое-что из того, что вы так хотели знать и с таким трудом узнавали.