Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Завершением такой новой системы являлось назначение двух кураторов университета (точнее, Oberkuratoren – «обер-кураторов»). Ими являлись сановники прусского двора, в ранге действительных тайных советников, которые находились в Берлине и здесь согласовывали решения по всем вопросам, касающимся штата университета, общих административных распоряжений, денежных ассигнований, разрешений университетских конфликтов и т. д.[425] Насколько известно, первое появление при княжеском дворе особых кураторов, уполномоченных решать вопросы относительно конкретного университета, произошло именно в герцогстве Бранденбург (в 1692 г., одновременно с Галле, кураторов получил также университет во Франкфурте на Одере, для Дуйсбурга же они существовали еще раньше), и уже отсюда эта практика распространилась во многих других немецких княжествах XVIII в.

Итак, открытие университета Галле – первого немецкого университета эпохи Просвещения – имело важное значение в различных аспектах университетской истории. Впервые система преподавания была обновлена настолько, чтобы вернуть интерес студентов к науке, и к тому же привлечь выходцев из дворянского сословия. Был найден новый облик университетского ученого, сближавший его с представителями дворянской культуры, переносивший в университеты сам язык эпохи Просвещения (наибольший вклад в это внесли X. Томазиус и X. Вольф). Торжество рациональной философии значительно повлияло на развитие научной мысли XVIII в., и, например, учебники Вольфа в течение целого столетия служили образцовыми для преподавания во многих университетах, в том числе и в России.

В то же время именно в Галле впервые начали институционально оформляться новые взаимоотношения между университетом и государством, когда университет, оставаясь еще по форме автономной корпорацией со средневековыми, подчас давно устарелыми привилегиями, подпадал под сферу государственного контроля и, потенциально, государственного управления. Другими словами, в Галле был сделан большой шаг вперед, в сторону превращения университета в государственное учреждение, каким он станет в «классическую» эпоху. Ясно, что эта новая система взаимоотношений имела большое значение и была непосредственно воспринята в России, где обустройство университетов с начала и до конца падало на плечи государства.

Правда, через несколько десятилетий после своего основания, с уходом первого поколения профессоров, Галле перестал соответствовать тем высоким требованиям, которые утвердились на начальном этапе его развития. Изгнание Христиана Вольфа из Галле служило ясным симптомом этого кризиса. Его причины, возможно, лежали в том, что на смену курфюрсту Фридриху III, покровителю наук и основателю Берлинской академии наук, пришли правители, двор которых имел совсем другую атмосферу – Фридрих Вильгельм I, «солдатский король» (именно он распорядился о высылке Вольфа, чьим учением о всеобщем предопределении, как объяснили королю, можно оправдать дезертиров, бегущих с поля боя, поскольку «им это предопределено свыше»), и даже Фридрих II, чья слава мецената и любителя искусств не скрывала того факта, что большую часть средств из казны король тратил на ведение войн. Возможно, впрочем, в упадке университета Галле в середине XVIII в. виновата не только «милитаризация» прусской политики, но и какие-то иные причины, еще не достаточно изученные историками.

Так или иначе, но новый просветительский «призыв», прозвучавший из Галле, не остался без ответа, и эстафету в деле развития образцового университета эпохи Просвещения перехватил Гёттинген. Однако не следует забывать, что и Галле, и Гёттинген являлись исключениями на фоне общей стагнации большинства немецких университетов, неуклонного падения их общественного авторитета, как и собственно числа студентов. Снижение уровня преподавания в Галле, поэтому, находилось как раз в русле этой общей тенденции. Создавалось ощущение, что XVIII век должен стать последним в истории университетов, этих «косных остатков цехового устройства». Так, по крайней мере, думали многие просветители. Их жесткая критика состояния университетов широко распространялась в Европе и была известна в России, образуя там еще одну из компонент идейного поля, на котором происходили дискуссии о создании российских университетов. Поэтому прежде чем перейти к анализу новых попыток открыть университет в России, нужно ознакомиться с этой критикой и ее восприятием подробнее.

Просветительская критика и просветительская альтернатива университетам

Аргументы просветителей против университетов сводились главным образом к осуждению их корпоративной, «цеховой» природы как не соответствующей требованиям времени.