Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

В журнале «Отечественные записки» тема немецких университетов преломлялась несколько в ином ключе, нежели в ЖМНП. Общий характер «Отечественных записок» определяли литературные произведения и критические статьи, поэтому трудно было бы ожидать появления здесь детальных обзоров, относящихся к университетскому образованию за границей. Тем не менее один из разделов журнала был озаглавлен «Наука», и там среди других представлены переводы исследований немецких профессоров (в частности, помещен цикл из пяти статей Л. фон Ранке о Реформации[1322]) или биографии отдельных ученых (например, А. Л. Шлёцера[1323]). Но главное, что тема немецких университетов возникала в журнале именно в той мере, в какой она волновала русское общество 1830—40-х гг., будучи актуальной для участников общественных споров о судьбе России и ее соотношении с Западной Европой.

Редактору «Отечественных записок» Андрею Александровичу Краевскому (1810–1889) удалось сделать свой журнал самым читаемым в России того времени (с огромным тиражом в 8000 экз.), и почти каждая публикация в нем вызывала отклики в обществе. Интересно, что свою деятельность журналиста Краевский с 1835 г. начинал в ЖМНП, где был сперва помощником редактора, а в 1837 г. – редактором, непосредственно связанным с С. С. Уваровым[1324]. Важность университетской темы, представленной в ЖМНП за эти годы, не могла не наложить отпечаток на осознание Краевским ее значения для русского общества.

С 1839 г. он привлек к сотрудничеству в своем журнале ведущих писателей и публицистов «западнического» направления, в том числе членов московского кружка Н. В. Станкевича, которые, штудируя между собой Гегеля и Шеллинга, питали глубокий интерес к немецкой университетской науке. Ярким свидетельством тому служит публикация, появившаяся в журнале «Московский наблюдатель» в мае 1838 г., когда его издание всецело перешло в руки В. Г. Белинского и М. А. Бакунина, что фактически сделало этот журнал печатным органом кружка Станкевича. В заметке из «Литературной хроники» Белинский с позиций философии Гегеля обратился к истории отечественного высшего образования, чтобы подчеркнуть в ней роль Московского университета как старейшего в России, чье «органическое развитие» за прошедшие годы позволяет ему сейчас пользоваться «безмерным» авторитетом в глазах общества, «воспитателем молодых людей всех классов и сословий» которого он является. Правительственные реформы придавали Московскому университету регулярное обновление (в гегелевском смысле); в последние же годы молодые профессора, учившиеся «в Берлинском университете, под руководством первых знаменитостей века, напитанные учением основательным, глубоким и современным, знакомые с духом новейшей философии», внесли в университет «совершенно новый элемент, долженствующий дать ему новую жизнь». Произошло это потому, что «Берлин есть представитель не только просвещения Пруссии – первого в этом отношении государства в Европе, не только просвещения Германии – хранительницы элевзинских таинств и священного огня новейшего знания, он есть представитель просвещения всей Европы», а значит, «молодые профессоры Московского университета черпали знание в самом его источнике».[1325]

Восторженный тон Белинского в его отзывах о Берлинском университете прекрасно передает настроения московской литературно-философской среды, представители которой в результате и отправились в Берлин в конце 1830 – начале 1840-х гг. почти в полном составе. Именно благодаря этому среди сотрудников «Отечественных записок», приглашенных Краевским, возникли яркие фигуры посредников между русской и немецкой культурами, которые, сами находясь в университетской среде Германии, транслировали господствующие там идеи и явления читающей публике в России.

Прежде всего, здесь нужно назвать Януария Михайловича Неверова (1810–1893). Близкий друг Н. В. Станкевича, он с 1833 г. по рекомендации Уварова поступил на службу в департамент народного просвещения, а со следующего года также участвовал в издании ЖМНП в качестве помощника редактора, где и началось его сотрудничество с Краевским. В мае 1837 г. Неверов выехал в Берлин и в течение двух лет за собственный счет учился в университете, живя и путешествуя по Германии вместе со Станкевичем и Грановским.[1326]

Помимо большого количества переводов и критических заметок о немецкой литературе Неверов опубликовал в «Отечественных записках» в 1839 г. некролог профессора Берлинского университета Эдуарда Ганса (1798–1839). Здесь, как ни в каком другом тексте русской публицистики этого времени, Неверову удалось замечательно выразить, что представлял собой ученый «классического» университета в своем отношении к науке и обществу: «Он был нечто более, нежели профессор: Германия лишилась в нем проповедника науки и представителя своего общественного мнения».[1327]