Россия и мусульманский мир № 2 / 2017

Как полагают некоторые исследователи, «цветные революции» должны иметь следующие условия для успешной реализации, причем первым из таких условий выделяется «политическая нестабильность в стране»4. Естественно, на наш взгляд, задаться вопросом: следует ли рассматривать сами технологии проведения «цветных революций» как фактор дестабилизации или же они являются только катализатором внутренних процессов? Как было отмечено выше, «цветная революция» не преследует реализацию интересов общества или отдельных общественных групп, следовательно, не может быть связана напрямую с теми процессами, которые происходят в обществе. Основной задачей при противодействии «цветным революциям», на наш взгляд, должно стать верное понимание причинно-следственной связи: мы расцениваем «цветную революцию» либо как саму причину дестабилизации политической системы, либо как лишь «дополнительную» угрозу при уже существующей политической нестабильности в стране. Значит ли это, что в государстве, которое не проявляет симптомов политической нестабильности, возможна успешная реализация «цветных революций», или же сами по себе такие технологические воздействия извне способны приводить к дестабилизации и коллапсу политической системы? На наш взгляд, все же последний вариант оценки более верный, поскольку на примере многих стран, переживших «цветные революции» 2000-х годов, очевидно, что даже при отсутствии сколько-нибудь серьезных политических проблем режимы не смогли справиться с натиском протестной активности, сформированной извне (пример тому составляют Афганистан и Сирия). Следовательно, современному государству для защиты собственных национальных интересов и для обеспечения национальной безопасности необходимо в большей степени ориентироваться на предотвращение воздействия внешних дестабилизирующих факторов.

В качестве благоприятных условий для реализации «цветных революций» исследователи также выделяют существование «специально организованного (по особой сетевой форме) молодежного протестного движения»5. Если попытаться расшифровать данный тезис, то возникает сразу два ключевых вопроса: в либерально-демократической системе перед государством до сих пор не ставились задачи по нейтрализации или запрету сетевой активности, поэтому данный дестабилизирующий фактор мог бы не войти в поле специального внимания государства, однако в тех странах, в которых «цветные революции» были осуществлены на практике, не было либеральной демократии, а наличествовали режимы авторитарного типа. Почему же тогда такого рода сетевая активность не была пресечена или же искоренена в рамках авторитарного режима и консервативной модели реагирования на угрозы в превентивном порядке? Вероятно, ответ кроется в «эффекте неожиданности», когда страны-жертвы даже не подозревали о наличии такого рода угроз.

Еще одной отличительной чертой «цветной революции» является, на наш взгляд, полное отсутствие собственно революционной идеологии протестующих масс. Это связано именно с тем, что англосаксонские политтехнологи практически всегда игнорируют специфику менталитета (равно как и далеко идущие последствия) в той стране, в которой проводится «цветная революция». Так случилось в Афганистане, когда на пост президента был водружен нелегитимный для большинства населения лидер Х. Карзай (в 2014 г. смененный другим беспартийным деятелем А.Г. Ахмадзаем), который, являясь таджиком по происхождению, принадлежал к этническому меньшинству в стране (таджики и пуштуны – два основных народа на территории Афганистана, причем прямо противоположные по способу хозяйствования: первые ведут оседлый образ жизни, вторые – являются кочевниками и составляют большинство населения в стране, причем принадлежат к движению «Талибан». То есть в итоге переворота англосаксам пришлось вести затяжную партизанскую войну против большинства населения страны).

Именно отсутствие четко сформулированной политической революционной идеологии и позволяет провести коренное отличие «цветной революции» от революции классического образца. В данном контексте англосаксонским политтехнологам было бы крайне сложно организовать протестную активность с масштабной мобилизацией масс именно в силу того, что большая часть населения России привыкла к четким идеологическим установкам в протестных действиях. В этой связи представляется также необходимым формирование единой государственной политической идеологии и формирование национальной массовой культуры с тем, чтобы идеологические государственные установки являлись приоритетными по отношению к прочим внешним воздействиям на массовое сознание.