Росс Полдарк

– Да разве стала бы я с папашкой мириться, если бы он хотел меня вернуть? – Демельза рассмеялась заразительным переливчатым смехом. – Отец приходил не за мной, а сказать, что во второй раз женился. В прошлый понедельник привел в дом новую жену! Так что он теперь подобрел, а мне не надо каждую ночь волноваться, как там братец Люк и скучает ли по мне братишка Дрейк. Вдова Чегвидден справится с ними лучше меня. Она методистка и будет за всеми хорошо приглядывать.

– О! – только и сказал Росс, поняв, что все-таки не избавился от своей подопечной.

– Вдова Чегвидден наверняка думает, что сможет перевоспитать отца, – продолжала Демельза. – Надеется отучить его от выпивки. Да только вряд ли у нее что-то получится.

Мужчины еще несколько минут пилили, потом с мрачным видом отошли к концу веревки и принялись тянуть. Росс решил, что лишняя пара рук не помешает, и тоже ухватился за веревку. Бунтарь по натуре, он был даже рад, что ему не представился легкий способ избавиться от непристойных слухов. Пусть болтают, пока языки не отсохнут.

Что же до Элизабет, она этим грязным сплетням наверняка не поверит.

Росс еще разок, приложив все силы, потянул веревку, и она оборвалась рядом с узлом на ветке. Все трое сели на землю. В этот момент из долины на всех парах примчался Гаррик. Он в свое удовольствие гонялся за кроликами и поэтому пропустил самое интересное, а теперь вертелся вокруг мужчин и лизал лицо успевшему встать на колени Джуду.

– Черт бы побрал этого щенка! – отплевываясь, буркнул Джуд.

– Гнилую веревку вы выбрали, – сказал Росс. – Где ты ее нашел?

– В библиотеке…

– Она только с одной стороны подгнила, – встряла Демельза, – а так крепкая.

Девочка подобрала с земли конец веревки и начала проворно, как кошка, взбираться на дерево.

– А ну вернись! – приказал Росс.

– Так она и в первый раз веревку привязывала, – пояснил Джуд и пнул Гаррика под зад.

– Ну и напрасно вы это ей позволили… – Росс подошел ближе к дереву. – Демельза! Немедленно слезай!

На этот раз она его услышала и посмотрела вниз.

– Зачем? Зря я, что ли, залезала?

– Тогда привязывай веревку и сразу же спускайся.

– Сейчас, только привяжу ее вон к той ветке.

Демельза поднялась еще на несколько футов. Послышался зловещий треск.

– Берегись! – завопил Джуд.

Демельза испуганно замерла, а затем снова посмотрела вниз. На этот раз она была похожа на кошку, которая потеряла опору под ногами. Девочка взвизгнула, и дерево начало падать. Росс отпрыгнул в сторону.

Вяз повалился с протяжным грохотом, словно кто-то обрушил гору сланцевой черепицы, а потом в одну секунду воцарилась гробовая тишина.

Росс рванулся вперед, но из-за раскидистых веток не смог подобраться к стволу. И вдруг именно там из-под листвы, как из-под воды, вынырнула Демельза. Пруди, размахивая руками, с криками: «О господи! О господи!» – бежала к повалившемуся вязу.

Джек Кобблдик со своей стороны дерева первым добрался до девочки, но для того, чтобы ее высвободить, потребовалось обрубить уцепившиеся за платье ветки. Демельза, выбираясь из плена, только смеялась. Руки у нее были все в царапинах, коленки ободраны в кровь, одна лодыжка просто исполосована, но в остальном она была в полном порядке.

– Впредь будешь делать все, как я тебе говорю, – сверкая глазами, сказал Росс. – Мне не нужны слуги с переломанными ногами и руками.

Демельза тут же перестала смеяться.

– Да. – Она слизнула кровь с ладони. – Надо же, я вся исцарапалась. – И, изогнувшись совершенно невероятным образом, Демельза посмотрела на свою спину. – Господи боже, да я все платье изодрала!

– Уведи отсюда девочку, – велел Росс Пруди, – и обработай ей царапины. Теперь я за нее в ответе.

2

А в Тренвит-Хаусе тем временем вечер в честь крестин близился к концу.

Большинство гостей разъехалось, и дом погрузился в летаргию. Погода стояла безветренная, свет от алеющих в камине углей создавал в зале уютную атмосферу. Родственники потягивали портвейн, сидя на расставленных полукругом мягких стульях с высокими спинками.

Наверху, на огромной кровати с опущенным балдахином, Чарльз Полдарк, распрощавшийся с активной фазой своей жизни, судорожно глотал спертый воздух – единственное предписанное ему медициной средство к выздоровлению. А в другой комнате, в конце западного крыла, Джеффри Чарльз, пребывавший в самом начале активной фазы своей жизни, сосал материнское молоко, альтернативу которому наука пока еще не нашла.

За последний месяц Элизабет пережила массу новых ощущений. Рождение ребенка стало главным событием в ее жизни. Она смотрела на покрытую светлым пухом головку сына у своей груди и преисполнялась гордости и блаженства. С его появлением на свет все изменилось. Элизабет всем сердцем прочувствовала, что значит материнский долг, по сравнению с которым меркнут все прочие обязательства.