Росомаха

Круговым движением обеих рук он сбил четверых ближних к нему нападавших и разрывая дистанцию отпрыгнул назад, почти к самой входной двери. Толпа угрюмо двигалась на него.

Набрав в грудь побольше воздуха, и демонстративно заложив руки за спину, Саблин свистнул. Это не было коротким разбойничьим свистом, сигналом к нападению или к отходу. Звук был долгим и пронизывающим, будто оперный тенор взял верхнее «ля» и никак не может остановиться, а пораженные длительности звучания зрители уже с нетерпением ждут его окончания. Это был боевой свист аборигенов с Ундары, где побывали в ходе одной из операций Росомахи. Электролампочки в зале стали лопаться одна за другой. Зазвенели и брызнули осколками стекла бутылки на витрине за барной стойкой. Несколько человек пытались закрыть руками уши. Вся толпа присела. Когда же издаваемый звук стих, на ногах в зале не осталось ни одного человека.

– Не дали снять пробу местного пива, – проговорил Барс, оглядывая зал. – Придется прогуляться в другой кабачок, тут, наверное, ни одной целой кружки не осталось.

Выйдя из помещения кабачка на улицу, он не торопясь, двинулся в сторону палаточного городка, где располагался второй бар. Диверсант был на сто процентов уверен, что там его ждет не менее жаркая встреча. После предложения высказанного им Эбервайну по захвату пиратского корабля и сообщения, что он был командиром абордажной команды, его должны были проверить. Председатель не зря выдал ему талоны на посещение кабачка, но вот в какой он пойдет, никто не знал.

Проверку явно организовал Сибер, поэтому ни в зале, ни рядом с ним не было ни одного полицейского.

«Кажется им мало одного представления», – подходя к питейному заведению, подумал диверсант. – «Придется продолжить, но, не попробовав пива, я сегодня отсюда не уйду».

Он уже взялся за ручку двери, когда сзади услышал шум подъезжающего стокера.

Саблин оглянулся.

Машина затормозила в трех метрах от него.

– Прошу прощения сэр, – проговорил полицейский сидящий за рулем. – Не вы ли случайно Юрий Саблин.

– Только не случайно, а в серьез.

– Господин Эбервайн, прислал меня за вами. Он просит вас приехать сейчас в правление.

– Я вернусь через пять минут, только выпью немного пива, – ответил Юрий открывая дверь кабачка и проходя внутрь.

Он не минуты не сомневался, что полицейский последует за ним, а это означало, что он не просто колонист и его персона отныне ни смотря на только, что закончившуюся потасовку является неприкосновенной, для тех, кто испытывает жажду мести или реванша.

Реакция зала была такой же, как и в первом кабачке, только теперь, все должно было начаться неожиданно, без каких либо вступлений. Саблин был уверен, что у первого кабачка ошивалась толпа любопытных. Наверняка не один из них прибежал сообщить местным товарищам, чем закончилась первая разборка.

– Пива, пожалуйста, – не вынимая из кармана заветного талона, попросил Юрий у бармена.

Получив холодную на ощупь глиняную кружку, он сделал приличный глоток и повернулся лицом к залу. Несколько застрельщиков спланированной потасовки начали подниматься из-за столов, но тут в зал вошел полицейский. Прошагав через свободное пространство, он подошел к Саблину, которому была предусмотрена хорошая трепка, и вежливо обратился к нему.

– Сэр, господин Эбервайн ждет вас.

Поднявшиеся драчуны застыли в нелепых позах. Согласно договора с Сибером в кабачке не должно было находиться никакого полицейского, и теперь они были в растерянности.

– Донован, ты, кажется, собирался уходить? – спросил, оборачиваясь, страж порядка. – Забери с собой Кейси и Людвига им уже пора на боковую.

– Хорошее пиво, – проговорил Саблин, ставя, пустую кружку на стойку. – На днях я зайду еще. Почему не посидеть и не поболтать за кружкой другой в хорошей компании.

Полицейский молча стоял, ожидая, когда человек, за которым он пришел, примет решение идти.

– Поехали, раз нас ждут, – проговорил новичок и двинулся по проходу между столами к входной двери, сопровождаемый сзади стражем порядка.

Стокер за две минуты доставил Саблина к зданию администрации. Окна знакомого кабинета на втором этаже ярко светились. Полицейский остался у машины, а диверсант знакомым путем поднялся наверх, и вежливо постучавшись в дверь, вошел в кабинет управляющего колонией.

На этот раз за столом сидело восемь человек. Один табурет в торце стола был пуст. На столешнице перед Эбервайном лежала тонкая приемная пленка, допотопного галоприемника.

– Присаживайтесь Саблин, – пригласил председатель, указывая на табурет и дождавшись, когда гость займет свое место, продолжил. – Мы решили не откладывать дело, о котором вы говорили днем, в долгий ящик. Надеюсь, вы не в обиде на устроенную вам маленькую проверку.

– Вы хоть подумали, сколько человек завтра окажется в больнице, – с раздражением спросил худощавый мужчина, сидевший с левой стороны стола.

– Замолчи Хор, – прервал его Эбервайн. – Это наш главный эскулап, – пояснил он. – Теперь мы ждем ваших пояснений.

Диверсант пожал плечами.

– Вы же все видели своими глазами, – кивая на пленку приемника, ответил Саблин.