Ронин

Проснулся я от пикания компьютера. Какого черта в два часа ночи? Пришло письмо с пометкой срочно. Открыв ящик, прочитал и покрылся потом. Текст письма был бессмысленным, но он таким и должен был быть. Это всего лишь был знак проверить другой ящик, на вымышленное лицо, под липовым айпишником. Я кликнул. На экране возникло бледное лицо Димона.

— Уходи немедленно, за мной пришли. Они всё знают.

Быстро сказал Димон, и лицо утонуло в черноте экране, оставив бездну вопросов.

Как это всё знают? Почему? Где прокол? Пока я в трусах ошарашено пялился на монитор.

Входной замок щелкнул и дверь тихо открылась. Как? Подскочил я немедленно, быстро натягивая брюки. Как замок открылся если он запрограммирован только на мой инкод?

Вопрос конечно дурацкий. В госбезопасности хранятся коды всех жителей страны.

Натягивая рубашку я выскочил на лоджию.

— Игорь Николаевич? Вы где? Решили в прятки поиграть?

Донесся из квартиры приятный мужской баритон с интонацией легкой иронии.

Но мне было не смешно. Девятый этаж все-таки. Взобравшись на перила, я обнял стенку, отделяющую мой балкон от соседского, и через мгновение был у соседки в гостях.

Как хорошо, что лоджию не застеклили. Чтоб я делал?

— Посмотри на балконе, браслет показывает, что он там.

Прозвучал голос второго гэбэшника. В отличие от первого особой радости в нем не было, звучал он глухо, скучно и обыденно.

— Вижу, — отозвался первый.

Не теряя времени я заглянул от соседки в следующую лоджию, как назло остекленную.

Куда теперь? Вниз?

Внизу горели фонари освещая безлюдную улицу. В свете фонарей роилась ночная мошкара. Не так уж её и много осталось, автоматически отметил я, конец сентября, ночи холодные. Причем тут мошки? Зачем это мне? Вместо спасительных мыслей в голову лезла всякая чепуха. И тут же залезла ещё одна вздорная мысль. Ноги у меня босые.

Асфальт холодный. Взглянув ещё раз вниз на холодный асфальт, почувствовал в ладонях судорожное покалывание. Ещё чуть-чуть и я не смогу это сделать. Поэтому больше не медля ни секунды ухватился за перила руками и перекинул вниз всё тело. Металлические прутья скользнули по ладоням и я повис. Теперь нужно было качнуться и спрыгнуть на нижнюю лоджию.

— Эй! Да ты оказывается обезьяна. А в деле записано, что техник виртуального монтажа?

Произнесла темная голова выглянувшая из-за перил моей лоджии.

— Семёныч, спустись вниз встретишь тело, — сказала она обернувшись назад.

— Вот это вряд ли!

Я разозлился и качнувшись отпустил прутья. Руки соскользнули неудачно. Глотнув ртом воздух я увидел приближающуюся крону тополя.

Не могу сказать, что меня никогда не били. Били. Но настолько избитым я ещё не был. Удары были похожи на те, что я получал от спортивной сабли. Только сабельный клинок тонкий. А встретившие меня ветки хлестали нещадно. И чем ближе к земле, тем толще они были. Сдирая ладони в кровь я все-таки уцепился за ствол. И с большим трудом заставил себя его отпустить. «Нельзя! Нельзя останавливаться ни на секунду!

Иначе поймают!» Неизвестность пугала, а больше всего пугал ласковый, ироничный голос убийцы, профессионального убийцы. Уж, можете мне поверить, такое не перепутаешь. Стоит его услышать, и ты сразу понимаешь с кем тебе повезло встретиться.

Отделившись от дерева я оказался на асфальте. Он оглушил меня. Только поднявшись с него я понял, что идти не в силах. Казалось на теле нет живого места. Но я побежал.

Дыхание сбивалось от резкой боли в боку. Ребра поломаны что ли? Босые ноги мокро и звучно припечатывали блестящую поверхность асфальта. Куда я бегу? Зачем бегу? Билась в Глове бессвязная мысль. Мысль была бессвязная и избитая как тело. Ноги сами вели меня по дворам. Я прятался под деревьями, прятался в тени домов, словно они могли меня защитить. Глупо-то как, подумал я, и попытался улыбнуться, но зашипел от боли. Лицо и щеки саднило. Меня всё равно найдут. Я как живой маячок, светлячок во тьме, который всегда заметен ночью. И не спрятаться, не скрыться. Ах, если б он мог погасить свой свет и стать ночью.

Где спрятаться? Куда бежать? Янковой где-то прятался целую неделю. Это было видно по его щетине. Где он мог отсиживаться, если твоё тело неугасимый маяк для преследователей. Они могут даже не торопиться сейчас. Подождать пока я обессилю и перестану метаться и возьмут меня чуть живым, в каком-нибудь подвале.

Подвал? Подвал это хорошо. Там нет «всевидящего ока». Наверное нет. Но мой инкод красным маячком горит на браслетах преследователей. Как глубоко он видит под землю?

В метро он видит наверняка там и камер полно, а в канализации? Мысль о зловонном грязном коллекторе показалась мне привлекательной. Если мое тело «им» придется извлекать из этой грязи ласковости и насмешки у голоса поубавится. Он будет матерится как и угрюмый напарник, утопая в нечистотах.

Споткнувшись взглядом за чугунный люк я припал к нему и ломая пальцы и ногти, стал выковыривать его с гнезда. Люк был неподъемный, но желание выжить было сильнее. Уже закрывая люк за собой, я подумал, что где-то это уже видел. Кто-то уже так прятался. Но где и кто вспомнить не смог.

***