Ронин

Ник пробирался между лежащими на плащ-палатках стонущими, метающимися в бреду людьми. Мужчины, женщины, иногда даже дети, большинство из них были обречены. Пустяковые в нормальных условиях раны сейчас оборачивались гангреной, заражением крови, смертью. Ник задержал шаг. Маленький мальчик, лет восьми, не более, едва слышно стонал, баюкая наспех перевязанную культю правой руки.

— Где же тебя угораздило, малыш? — Ник присел рядом.

Мальчик поднял затуманенный болью взгляд. Ник вздрогнул. На него смотрели глаза смертельно уставшего от жизни, очень старого человека.

— Больно, — пожаловался мальчик.

— Подожди, сейчас я тебе помогу. Вот увидишь, боль уйдет и ты уснешь.

Ник придвинулся поближе, отодвинул край окровавленных бинтов, оголяя локоть.

— Сейчас, малыш. — Ник прижал нервный узел, мальчонка вздрогнул и обмяк, рука потеряла чувствительность до самого плеча. Часа на два. Ник вздохнул, снять боль — это еще в его силах, но проблема тут не только в боли. Судя по бинтам, ничего, кроме перевязки, ему еще не делали, посиневшие же губы говорили о большой кровопотере. Но этим можно заняться немного попозже, сначала усыпить. Пусть поспит, сон — лучший доктор, как когда-то говорил отец. Ник ободряюще улыбнулся, погладив мальчика по замызганной щеке.

— Ну а теперь поспи.

Легкое прикосновение к сонной артерии, и Ник осторожно положил ребенка на забрызганную кровью простыню. Пару часов сна он ему обеспечил. Ну где же врачи?!

— Сестра!

Склонившаяся над раненым в живот солдатом медсестра устало распрямилась. Ник окаменел. Это была она, Диана Торсон. Ник узнал ее моментально, несмотря на мешковатый медицинский комбинезон. Ее белокурые волосы были коротко подстрижены и спрятаны под хирургическим колпаком, а под глазами залегли черные круги. И все же он ее узнал!

— В чем дело? — У нее был осипший от недосыпания голос.

Ник дернул головой, отгоняя наваждение.

— Тут ребенок, я его усыпил, но он нуждается в срочном переливании крови.

— У нас уже два дня как кончилась консервированная кровь. — Диана устало потерла лицо. — Ладно, где он?

Ник посторонился. Диана осмотрела повязку, покачала головой.

— Интересно, кто так бинтует? Как вас там? Пережмите вот здесь.

Ник прижал локтевую вену. Диана сноровисто размотала бинты, обработала чем-то дезинфицирующим культю и, наложив регенерирующий гель, перебинтовала.

— Так, теперь посмотрим состояние.

Она приложила к шее ребенка медкомп, вгляделась в результат анализа, кивнула.

— Вторая положительная. Сильная кровопотеря, общая анемия. Глюкоза, витамины, кровезаменитель. Где это все взять?

Ник тронул ее за плечо.

— У меня тоже вторая положительная.

— У него кровопотеря больше литра, чудо, что мальчик вообще жив.

— Мисс Торсон, этот литр меня не убьет.

Диана обернулась, пытливо вглядываясь в его лицо.

— Мы знакомы?

Ник кивнул.

— Однажды виделись. Берите кровь.

— Не припомню что-то. Ложитесь вот сюда.

Когда, пошатываясь от слабости, он поднялся с кушетки, Дианы уже не было. Крови она откачала с запасом. В голове шумело, больше литра выкачанной за один раз крови даже его тренированный организм не мог перенести без последствий. Двое суток без сна и нормального питания основательно подточили силы.

Через пару минут, выполнив дыхательный комплекс, Ник более или менее пришел в себя и отправился разыскивать Рэда. Мальчика уже унесли в операционную, и Ник искренне пожелал ему удачи. Если Флот все-таки придет на помощь, дитенку попросту отрастят новую руку, а в таком возрасте душевные травмы забываются быстрее рассветного сна.

Рэд лежал, прислонившись к стене, в самом конце коридора. Увидев Ника, радостно осклабился и попытался приподняться, впрочем тотчас же охнул и повалился обратно на тюфяк.

— Здорово, капитан. Спасибо, что навестил, скучно тут. — Рэд выглядел осунувшимся, на посеревшей коже отчетливо выделялся треугольный шрам, рассекавший левую скулу.

— Как ты? Куда ранен?

Сержант похлопал себя по правому бедру.

— На отходе в ляжку схлопотал. Разворотило будь здоров, чудом только кость не перешибло. Спасибо парням, на себе вынесли. — Рэд перевел дыхание. — У нас в отряде из шести десятков только дюжина уцелела. Ну и пушки, я тебе скажу, у этих тварей. Примитивные ведь, блин, а мощные. Пуля после ноги еще и дерево разнесла, с мою ляжку толщиной, блин.

Ник пододвинул ящик из-под консервов и сел рядом.

— Я тут кое-что для тебя достал.

Из вещмешка появилась литровая бутылка коньяка, пара лимонов и буханка черного хлеба. Ник набулькал в пластмассовые кружки по пятьдесят граммов, отрезал пару кружков от лимона, протянул кружку Рэду.

— С твоей раной хороший коньяк не повредит.

Рэд в один глоток осушил кружку и потянулся за добавкой. Ник укоризненно погрозил пальцем.

— Кто же так пьет коньяк? Это тебе не водка. Вот смотри.

Он взял кружку двумя руками, согревая содержимое, сделал вид, что любуется сквозь непрозрачные стенки игрой света в янтарной жидкости, а затем сделал маленький глоток. Рэд фыркнул.

— Ну прям аристократ.

Николас проглотил коньяк и поставил кружку на пол.

— А я и есть аристократ, моя мать приходилась сестрой нашему сегуну.