Ромул

Рем был похоронен на Авентинском холме²⁰⁷. После его смерти в городе началась эпидемия неизвестной болезни («мор»), которую античные авторы рассматривали как гнев богов. По свидетельству Сервия, «тогда обратились к оракулу, а тот ответил, что следует умилостивить манов погибшего брата; поэтому всякий раз, когда Ромул совершал какой-либо торжественный обряд, рядом с ним ставились курульное кресло, скипетр, корона и прочие знаки царского достоинства, чтобы было видно, что они равноправны во власти»²⁰⁸.

Глава третья ВОЙНА И МИР

Похитители девушек

Считается, что территория, которую при Ромуле занимал Рим, вероятно, охватывала холмы Палатин с Велией, Целий, Эсквилин, Квиринал, Капитолий и часть долины Форума. Границы же римской области в целом пролегали тогда на расстоянии не более шести миль от города²⁰⁹. Так, например, по сообщению Страбона, «между 5-м и 6-м камнем, обозначающим мили от Рима, находится местность под названием Фесты. Эту последнюю считают границей тогдашней римской области. Здесь и в некоторых других местах, как в бывших пограничных пунктах, в один и тот же день жрецы совершают жертвоприношение»²¹⁰. Тем не менее Плутарх считал, что впервые границы римских владений обозначил лишь царь Нума, поскольку «Ромул не хотел мерить свою землю, чтобы не признаваться, сколько земли отнял он у других»²¹¹.

По свидетельству того же Плутарха, Ромул поселился в новом городе на Палатине «близ лестницы, называемой “Скала Кака” [Scala Caci] (это подле спуска с Палатина к Большому цирку). Там же, говорят, росло священное кизиловое дерево, о котором существует следующее предание. Как-то раз Ромул, пытая силу, метнул с Авентина копьё с древком из кизила. Остриё ушло в землю так глубоко, что, сколько людей не пытались вырвать копьё, это никому не удалось, а древко, оказавшись в тучной почве, пустило ростки и постепенно превратилось в изрядных размеров ствол кизила. Последующие поколения чтили и хранили его как одну из величайших святынь и обнесли стеной. Если кому-нибудь из прохожих казалось, что дерево менее пышно и зелено чем обычно, что оно увядает и чахнет, он сразу же громогласно извещал об этом всех встречных, а те, словно спеша на пожар, кричали: “Воды!” — и мчались отовсюду с полными кувшинами. При Гае Цезаре стали обновлять лестницу, и, как рассказывают, рабочие, копая рядом землю, ненароком повредили корни дерева, и оно засохло»²¹².

Благодаря археологическим раскопкам, проведённым на Палатинском холме, учёные выяснили, что первые римляне обитали в небольших (около 30 квадратных метров), но довольно удобных хижинах. Эти хижины были овальными или прямоугольными; каркасом служили дубовые столбы, поддерживавшие стены и крышу. Стены сооружали из сплетённых прутьев и соломы (или тростника), а затем обмазывали глиной. Крышу хижины делали островерхой и покрывали тростником или соломой. Рядом с центральным столбом, поддерживавшим кровлю, находился очаг, а прямо над ним в крыше имелось отверстие для дыма. Сбоку от входной двери прорубали маленькое окошко, а непосредственно над дверью устраивали небольшой козырёк (скат крыши), опирающийся на два столба, который служил защитой от дождя. Чтобы хижину не затопляло водой, вокруг неё прокапывали ровик. Такие дома воздвигались прямо на земле и каменного фундамента не имели. Лишь позднее их стали возводить на невысоких основаниях из туфовых камней.

Согласно античной традиции, в такой же деревянной хижине, покрытой тростником, жил и Ромул на Палатинском холме²¹³. Позднее римляне сделали жилище первого царя святилищем и после пожаров, нередко случавшихся в городе, постоянно восстанавливали его в первоначальном виде. Например, известно, что во времена императора Августа, то есть более 700 лет спустя, хижина Ромула горела дважды — в 38 и 12 годах до н. э.²¹⁴, и оба раза восстанавливалась. Дионисий Галикарнасский, сообщая о том, что Ромул и Рем в молодости жили в простых хижинах, пишет: «Одна из них стояла ещё в моё время на кряже Паллантия (Палатина. — М. Б.), обращённом к Цирку. Называется она Ромуловой, её как святыню охраняют те, в чьё попечение она входит. И ничего в ней не утрачивают, но чинят её и возвращают ей прежний облик, буде в ней что-нибудь приходит в негодность от непогоды и времени»²¹⁵.