Ромео стоит умереть

Алиса легко справилась с перекраской стен в своей комнате, в которой оказалась уже на уровне сна. Девушка мысленно изменила цвет стен сначала на зеленый, затем на синий, затем на красный, потом добавила прихотливый цветочный узор… Теперь можно было заняться еще чем-нибудь, не выпуская из вида цвет стен. Например, поиграть с Маркизой, которая тоже присутствовала во сне и видела хозяйку.

Но увы, стоило только ей отвлечься на кошку, проклятые стены снова начали таять, а девушка вдруг оказалась в длинном темном коридоре. Она уже собиралась вернуться в свою комнату и продолжить занятия, но почувствовала странное и сильное притяжение. Ее словно тянули за руку.

«Только посмотрю, что там, и сразу вернусь. Возможно, происходит что-то важное», — сказала себе Алиса и двинулась по коридору. Дверь в чей-то сон была приоткрыта, и девушка легко скользнула туда… и тут… произошло что-то странное. Ее словно подхватил вихрь, сопротивляться которому не было никакой возможности. Панову потащило куда-то и вдруг швырнуло, как швыряет волна на камни.

Задыхаясь от боли, Алиса уже ничего не соображала. Она не знала, как долго продолжалось беспамятство, но постепенно перед глазами стало проясняться…

Девушка с удивлением увидела перед собой незнакомую комнату — большой письменный стол из темного дерева был завален старыми книгами. Да и Алиса как будто была не собой, а кем-то еще… С трудом сконцентрировавшись на своих руках, девушка поняла, что это, собственно, не ее руки. Сильные пальцы, короткие ногти и очертания кистей свидетельствовали о том, что она оказалась в теле мужчины.

Алиса с ужасом заметалась, понимая, что, кажется, совершила как раз то, против чего только сегодня предупреждал профессор — проникла в чье-то сознание. Но почему, как такое вообще случилось?..

Она попыталась выскользнуть и не смогла.

Мужчина… теперь не оставалось сомнений, что она очутилась в мужском теле, оказался предельно сосредоточен. Он смотрел на пожелтевшую от времени страницу книги, где были изображения нескольких странных предметов. Первый из них — флакон, оплетенный золотой нитью, с золотой пробкой в виде золотой голубки. Второй — серебряный кубок, инкрустированный полудрагоценными камнями. Третий — кинжал тоже старинного вида.

Человек, чьей пленницей невольно оказалась Алиса, не замечал ее присутствия. Девушка понимала, что он полностью поглощен книгой и то, что ему требуются все три изображенные на странице вещи.

«Одна у него уже есть!» — осознала она чуть позже.

Тем временем мужчина приподнялся, пошарил за книгами, стоящими на полке, висевшей над столом, и достал предмет, завернутый в плотный черный бархат. Девушке было и страшно, и интересно. Человек сел и медленно развернул сверток. На старые желтые страницы лег изящный кинжал с простой черной ручкой, изящной серебряной гардой и узким трехгранным лезвием, немного выщербленным и почерневшим, но тем не менее показавшимся Алисе острым. Этот кинжал был точной копией того, что изображен на рисунке.

Девушка не могла читать мысли человека, в голове которого оказалась, но чувствовала, что тот готовится к чему-то очень для себя важному и не остановится ни перед чем, пока не выполнит какую-то миссию. Алиса попыталась заглянуть поглубже, но не различила ничего: человека словно наполняла темнота, едкая и страшная, обжигающая саму душу. Алиса едва вырвалась из ее тягучих объятий, чувствуя смертельный ужас. Она рванулась изо всех сил, и страшная связь разорвалась. Девушку снова швырнуло куда-то, но на этот раз очнулась она уже в собственном теле, в своей комнате, рядом с обеспокоенной Маркизой.

Странное ощущение, что она вляпалась во что-то очень нехорошее, не проходило. Девушка буквально физически ощущала, будто испачкалась.

Простояв минут десять под душем и тщательно растерев тело жесткой мочалкой, Алиса почувствовала себя немного лучше. Очень хотелось есть, словно она долгое время прилагала физические усилия и затратила очень много энергии. В комнате ничего съедобного не нашлось. Поэтому пришлось надеть джинсы и футболку и отправиться на кухню, где в любой час можно было раздобыть бутерброды и сок.

Она налила себе полный стакан апельсинового сока, сделала бутерброд с холодной бужениной и собиралась уже вернуться к себе, как в дверь заглянула Ника. Девушка была накрашена и одета так, словно то ли вернулась со свидания, то ли собиралась на него.

— А, Панова, привет! Бутербродами на ночь балуешься? Смотри, потолстеешь, и мальчики любить не будут! — ехидно проговорила староста, наливая себе минералки.

— Спасибо за заботу, — Алиса отвернулась, — и рада, что у тебя в этом плане все в порядке.

— Более чем! Можешь не сомневаться! — хихикнула Ника.

Алиса пожала плечами. Любовные победы старосты мало волновали девушку, по крайней мере пока их интересы не пересекались. А они, кажется, и не пересекались. Панова припоминала, что Юля рассказывала, будто Ника крутит роман с режиссером. Вот и пусть крутит себе на здоровье.

— Эй, Панова! — вдруг окликнула ее Ника.

— Что? — Девушка с неохотой оглянулась.