Ромашка для ведьмы

Зычный голос тетки Фески полетел по округе. Из окрестных домов начали выглядывать люди, пытаясь понять, что же происходит. А тетка Феска уже наступала на меня с кулаками. Но мать-магия меня силушкой-то не обидела. Ничего дурного я Феске не хотела, но испугалась, взмахнула руками, и та закрутилась на месте, а когда остановилась, открыла рот и… хрюкнула. Кажется, пора бежать.

Я кинулась в дом. На дверь тут же обрушился град ударов, а я поспешно собирала вещи. Да уж, не задалась практика. Надо ненадолго поехать… да вон в соседнее село, пока меня тут не побили. Раньше я слышала, что ведуний частенько бьют, но саму магия миловала. Зато сейчас дверь вздрагивала под яростью тетки Фески и дяди Улана. Кажется, к ним присоединились соседи, и количество желающих лишить меня двери резко увеличилось.

– Эй, девица, выходи! – требовал, кажется, кузнец, который жил дальше по улице. – Расколдуй Улана и Феску, бить не будем.

Так я ему и поверила. Выглянула из окошка на задний двор. И там уже дежурили двое деревенских мужиков. И что мне делать? Вернулась обратно.

– Эй, что происходит? – А это уже незнакомый голос. – Откройте дверь именем закона.

Какого закона? В этой глухомани отродясь стражей не было, всем известно, княжеская стража только в городах обитает. Э нет, мы так не договаривались!

– Марьянка, открывай! – призывали соседи.

– За несанкционированное воздействие магией на человека полагается штраф, – вторил невесть откуда взявшийся страж.

Какой еще штраф? У меня в кошельке дыра. Увы, деревенские – народ небогатый, платят натуральным продуктом: яйцами, молоком, мясом. Это всегда пожалуйста, а деньги у них не водятся.

Я вытащила из шкафа дорожную сумку, быстро побросала туда самое необходимое, и дверь содрогнулась. Выбить решили, гады! Лишить меня законного жилья. Нет уж, ни за что! Я взяла в руки большую склянку, резко распахнула дверь, ударив по носу стража – кстати, довольно-таки симпатичного, – и кинула ему под ноги бутылку. Теперь к штрафу прибавятся исправительные работы… Но я уже бежала прочь со всех ног, надеясь скрыться в лесу. За спиной что-то грохотнуло, я припустила быстрее и, лишь когда скрылась среди вечнозеленых елей, остановилась, упала на свежую хвою и задалась очень правильным вопросом: а что я, собственно говоря, делаю? Надо было просто открыть дверь и поговорить со стражем. Но, увы, страх оказался сильнее. Конечно, причина этого страха была мне хорошо известна, но легче от этого не становилось.

Что сделано, то сделано. Задержат – начнут выяснять, кто такая. Поднимут документы. Это в деревенской глуши мое имя никому ничего не скажет, а если хорошенько поискать, все и выяснится. А встречаться со старыми знакомыми уж никак не хотелось. Я и учиться пошла, потому что школы местные – заведения закрытые, информацию об учениках никому не выдают, как и самих учеников. Жаль, практику так и не прошла. А если диплом аннулируют? Как тогда? У-у-у.

Запустила пальцы в волосы. Выход виделся один: идти в столицу и падать в ноги директору, который меня сюда и направил. Просить, чтобы пощадил и перевел в другое место. Он был мужиком строгим, но отходчивым. Авось не прибьет, если за годы учебы не прибил.

А пока я сидела на поляне в лесу, вытирала слезы обиды и поражалась собственной глупости. Надо было делать лицо бревном, и пусть страж попытается выяснить, кто я. А теперь что уж хвататься за голову? То-то же, что нечего. В деревню возвращаться нельзя.

Открыла дорожную сумку. И что я тут захватила? Пару колб с зельями, травы, минимум одежды. А главное – конспект со всеми рецептами зелий и заговорами, изученными в светлой школе. Они-то уж точно пригодятся и уже не раз спасали шкуру одной непутевой ведуньи. А потом взвыла – деньги! Деньги-то, родимые, остались лежать на полочке в банке. Красивой такой, с железной крышечкой. Придется возвращаться. Потому что без пары склянок с зельями я могла обойтись, а вот без денег – ну никак. Их у меня было мало, и тем больше я ими дорожила.

Но нужно дождаться темноты. Уселась на травяной ковер и задумалась о превратностях жизни. Превратностей было много, а жизни – всего двадцать один год. Пока все вспомнила, начало темнеть. Я подхватила сумку и двинулась обратно к деревне. Постояла на опушке, дождалась, пока погаснут в избах огоньки, и медленно, пригибаясь к земле, чуть ли не поползла к своей избенке.

В двери, конечно, входить не стала. Убедилась только, что рядом никого нет, и осторожно приоткрыла окошко. Конечно, в мое отсутствие никто не стал его запирать, поэтому створка протяжно скрипнула, а я замерла. Досчитала до пяти. Никто не выбегал, чтобы схватить меня и призвать к ответу. Аккуратненько забралась в окно, сделала пару шагов и вдруг споткнулась о тело. Тело заорало, хватая меня за ногу. Я цапнула первый попавшийся пузырек и вылила стражу на голову. А в том, что это был страж, уже не сомневалась – разглядела-таки в лунном свете приметный светлый плащик.