Ромашка-1

- Ну, если, честно говоря, таких хватает.

Вот и наш подъезд, пора прощаться. Но обида за Светку, продолжает меня точить:

- А она, тоже, умница. Вцепилась в него, - «Он хороший, он чуткий, только ему пить нельзя». Великая русская чушь!

- Ну, у нас эта великая русская чушь зовется любовью.

Я не согласен.

- Ой, да прямо!

- У тебя есть какое-то другое объяснение?

Конечно, есть - бабское упрямство. Вбила себе в башку – любовь, любовь и чуть ли не на рельсы готова лечь. Почему, отчего и сама не знает. Но Дорохину обижать не хочется. Отворачиваюсь:

- Я… Не знаю. Я пока над этим не думала.

- Маш.

Поворачиваю голову и натыкаюсь на взгляд Андрея:

- Что?

- Э-э-э… Ты сама, когда-нибудь любила?

- В смысле?

Смотрю на него и не знаю, как ответить. То, что Машка меня любила – уверен и я ее наверно тоже. Во всяком случае, меня к ней влечет. Но это на текущий момент, не будешь же рассказывать о своих любовных победах в прошлом, тем более, что к Филатовой они не имеют никакого отношения.

- А разве у любви есть какие-то смыслы? Ну, если ты не хочешь отвечать, можешь не отвечать.

- Да нет, ну, почему же….

Отвожу взгляд в сторону. А ты Пригожин еще и романтик... Может сегодня ночь откровений? Может быть, именно сейчас, именно он меня и поймет?

- Знаешь, у меня вообще такое впечатление, что я начинаю пересматривать свою жизнь заново, свои чувства, свои принципы.

Не знаю, чего хочу услышать. Ответных признаний? Смотрю ему в глаза, но в них, только новые вопросы:

- То есть?

Наваждение спадает, и я отворачиваюсь.

- Ну, я не могу тебе объяснить, ты не поймешь, это слишком внутреннее…. Скажем так, пока у меня на это было мало времени.

- А разве на это надо время?

Одни вопросы. Зря я это все начал. Вопросов я и сам могу задать тысячу. Поправляю волосы, выигрывая время, и снова бросаю взгляд на Сергея:

- Ну, как выяснилось надо.

- Когда выяснилось?

Мне эта игра в вопросы и ответы уже неинтересна. Пытаюсь закончить разговор:

- Я же тебе говорю. Ну, я не могу тебе сказать, это слишком внутреннее умозаключение.

Пригожин вздыхает:

- Маш, я ничего не хочу сказать, хорошая ты или плохая. Просто констатирую факт, что раньше я таких женщин, как ты, еще не встречал.

Это точно. Никто не встречал. Я отворачиваюсь, мне нечего ответить. Пригожин продолжает топтаться рядом.

- Фу-у-ух, вот…, спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

- Пока!

Мы смотрим друг на друга… Смотрим в глаза… Я чувствую его взгляд, я чувствую его запах.. И словно начинаю проваливаться куда-то… Слабость разливается по всему телу, а ноги словно наполняются тяжестью… Я не могу двинуться…, да и не хочу… Просто плыть по течению… Сергей вдруг чуть наклоняется ко мне и тянется губами... Это отрезвляет и заставляет очнуться, сбросить наваждение, отшатнуться – я не гей! Растерянный, я не могу сейчас смотреть Сереге в лицо и отворачиваюсь. Моя реакция для Пригожина оказывается неожиданной и, кажется, расстраивает.

- Что-то не так?

Но мне не до сантиментов – я в панике, мне нужно срочно собраться с мыслями:

- Все, не так!

- В смысле?

Глупо бормочу первое попавшее в голову:

- А… В смысле я пойду, мне пора.

Он все равно быстро наклоняется и целует меня в щеку. Потом стремительно делает шаг назад, собираясь уходить. Окликаю:

- Сергей!

Тот разворачивается, и я, скинув с плеч пиджак, протягиваю его ему.

- А … Да, пока.

Он забирает пиджак из моих рук, машет рукой и уходит не оглядываясь. Смотрю вслед с легкой грустинкой. Ну вот, как и предполагалось, принц все же поцеловал в полночь Золушку, только не превратилась она от этого ни в жабу, ни в мужика, ни в принцессу. Какая-то моя сказка неправильная. Вздыхаю и поднимаюсь по лестнице в подъезд.

И что это было? Я конечно стараюсь соответствовать женскому поведению - это в первую очередь необходимо Филатовой, для ее существования без проблем, когда я вернусь в свое контуженое туловище. Но не до такой же степени!

***