Романовы. Ошибки великой династии

Желябов + Соловьёв = общественное мнение.

Сергей Кравчинский об образе революционера-террориста писал: «Он прекрасен, грозен, неотразимо обаятелен, так как соединяет в себе оба высочайших типа человеческого величия: мученика и героя» .

Л. Мирский покушался на шефа жандармов Дрентельна, чтобы привлечь внимание любимой девушки, у которой «был чисто романтический восторг перед Кравчинским», ранее зарезавшим среди бела дня на людной улице предшественника Дрентельна – Мезенцева».

Аполлинария Суслова, экс-пассия Достоевского, а потом и Розанова, доказывала Фёдору Михайловичу, что за нанесённое ей когда-то мужчиной оскорбление « …не всё ли равно, какой мужчина заплатит за надругательство надо мной. Почему бы и не сам царь? Как просто, подумай только, – один жест, одно движение, и ты в сонме знаменитостей, гениев, великих людей, спасителей человечества».

Видите, ещё за 80 лет до рождения термина PR, «Пиар», Аполлинария ухватила самую суть: всё равно на ком сорвать старую обиду, но… если на царе, то ты ещё окажешься и… в сонме знаменитостей, гениев… Английский термин marked people, дословно «маркированные люди», пиарщики используют в смысле обозначения категории людей уже marked, отмеченных обществом, рынком (в данном случае это схоже: общество = рынок потребителей новостей). Войдя в какое угодно отношение marked people, можно и самой стать marked people, как Засулич и Соловьёв. Как Марк Чепмен – убийца Джона Леннона…

Да, второй, наверно, каторгой была для Фёдора Михайловича эта феминистка-террористка. В случае Пиар-Аполлинарии – это образ мыслей, характерный, но не ставший образом действий. А может, это моя психологическая гипотеза: вместо царя она использовала как marked people Достоевского, а потом и Василия Розанова. Здесь появляется ещё один интересный полуабсурдный сюжет: Фёдор Михайлович принял на себя психопатический удар Аполлинарии, тем самым грудью заслонил царя. Вроде «Жизнь за Царя»-2 .

Герцен в своём «Колоколе» писал: «Есть мгновения в жизни народов, в которые весь нравственный быт поколеблен, все нервы подняты, и жизнь и своя жизнь человеку так мало стоит, что он делается убийцей».

Статистически зафиксированную волну самоубийств молодёжи начала XX века В. М. Бехтерев объяснял как социальную болезнь, помимо угнетающего личность аффекта, связанного с процессами модернизации общества, силу примера и общее пессимистическое настроение умов.

Сборник «На помощь молодёжи» (Киев, 1910): «…В молодом поколении растерянность и подавленность, ослабление воли к жизни, отчаянная разочарованность и гнетущее одиночество… Бывают в истории такие периоды и условия, когда разочаровываться жизнью становится особенно легко и удобно, а может быть, и модно».

Примеры Веры Засулич, Соловьёва и его ошалевших слушателей, «Пиар-Аполлинарии», Софьи Перовской, Каляевых и прочих Л. Мирских… это переплетение психиатрии с политикой привлекало внимание не только корифея Бехтерева. По «истерическому террору» я добавлю пару замечаний.

В случае Веры Засулич какая деталь осталась, увы, недооценённой? Лично, на мой взгляд, в её «истории болезни» самое важное: полугодовой разрыв, интервал между внешней Причиной (поводом) и Поступком.

13 июля 1877 года губернатор Трепов приказал высечь непокорного арестанта Боголюбова. 24 января 1878-го Засулич стреляет в губернатора. Срок, по-моему, достаточный, чтобы напрочь отбросить подхваченные общественным мнением басни адвоката Александрова о «благородном порыве», о том, что она вдруг «ощутила оскорбление арестанту – как себе лично».

Эти полгода – некий «инкубационный период» её болезни. «Заводилась», примерялась, примерно как Аполлинария Суслова примерялась всю жизнь. Интересная разница: Аполлинария всё же не выстрелила. По-моему, повлияло то, что, имея таких слушателей, собеседников, как Достоевский, Розанов, она выговорилась, спустила напряжение на партнёров. А одинокой уродине Вере Засулич не так повезло.

Справочник: « Истер ú я (др. – греч. ´ Ηστέρα (hystera) – «матка»); бéшенство мáтки – устаревший медицинский диагноз, на данный момент соответствующий ряду психических расстройств лёгкой и средней степени тяжести».

Платон: «Истерия – бешенство, в которое впадает матка женщины, не имея возможности зачать».

Современная психиатрия: «Истерическое расстройство личности. Ему присущи поверхностность суждений, внушаемость и самовнушаемость, склонность к фантазированию, неустойчивость настроения, стремление привлечь к себе внимание, театральность поведения».