Роман с мертвой девушкой

Трал, запущенный для вылавливания рекрутов, призванных разбавить приевшийся аксакальский набор (проект назывался «Кузница чудес и кадров») принес неплохой улов. Вылущенных счастливчиков сперва проверяли на образованность (прочитавшие чересчур много или умевшие вежливо здороваться и поддерживать беседу не годились и напрочь выбраковывались), отсортированных затем объединяли в небольшие классы по пять-шесть особей в каждом, занятия с приготовишками вели наторевшие мастера. Одним из упражнений было двухчасовое держание в сомкнутых губах остро заточенного карандаша (грифельным концом впритык к зубам), что приучало мышцы хранить постоянную бессмысленную улыбку и приводило к самопроизвольному пусканию слюны, другой тренировочной хитростью стало сведение зрачков к переносице с последующим фиксированным закреплением их в этом положении. После первых репетиций мы вздохнули с облегчением: пригодного для возделывания материала обнаружилось более чем достаточно. Бесспорным обретением, удостоившимся похвалы самого Свободина, стала выявленная в ходе поисковой операции двойня трансвеститных братьев-филологов, состоявших в противоестественной кровосмесительной эротической связи (они широко ее афишировали) и требовавших, чтобы их венчали «по всем правилам и канонам церковной евхористики» (именно с такой просьбой обратились братья к патриарху, а мы опубликовали письмо в подотчетном нам гламурном журнале «Транс»), а также однорукого, исполнявшего культей на притупленной пиле марш Мендельсона дебила (которого без лишних препирательств снабдили погонялой «игровой автомат»: громоздкостью он напоминал сейф или короб механизированного обмена денег на фишки, стоящий в каждом казино)… Визитной карточкой вхождения троицы в эмпиреи широкой известности стала трансляция церемонии венчания братьев-любовников. Прикормленный батюшка — с базукой, курившейся ладаном, и крестом-сережкой в ухе — осуществил таинство подобающе торжественно, а однорукий варвар исполнил свою свадебную коронку с редкостной проникновенностью, после чего ему, прямо под сводами храма, предложили возглавить государственный академический хор блатной песни (и параллельно вести передачу о забытых музыкальных шедеврах, партитуры которых обнаружены в гестаповских архивах). Молодоженам (окрестившись, они взяли имена Гоголя Грозного и Моголя Великого) в качестве подарке была преподнесена огромная кровать, ее внесли и поставили перед алтарем, герои дня, один из которых был наряжен в смокинг, а другой нацепил фату, мгновенно нырнули на пуховую перину. Резвясь в белоснежных простынях, они в микрофон (общий для двоих) наперебой рассказали душещипательную историю о том, как гикнулась от канцера их незабвенная мамаша, как они (из-за несогласованности) купили для нее каждый по гробу (и один неиспользованный так и остался лежать на чердаке деревенского дома), кроме того в тумбочке почившей обнаружились ампулы с наркотическими лекарствами, не выбрасывать же добро, вот братья и пристрастились к анаболикам. Позируя перед камерами, они впрыснули друг другу по инъекции, поцеловались и нырнули под стеганое китайское одеяло…

Карусель вопиющести убыстряла обороты. Вихрившаяся вокруг воронка затягивала, вовлекала в орбиту новые щепки и выталкивала наружу готовую опаскудненную продукцию. Умер главный режиссер театра — зевсоподобный старик с громовым голосом и царственной осанкой, вакантное место должен был занять его ученик, длинный нескладный тетеря (внешне он вполне соответствовал требованиям и критериям всесильной корпорации), но в последний момент на очередной сходке законодатели постановили и путем интриг протащили на освободившийся пост двухметрового баскетболиста — всегдашнего партнера Гондольского по боулинговым баталиям. Скончался редактор солидного литературного журнала, достойных претендентов на замещение должности хватало, но победила ставленница кружка заговорщиков — косоглазенькая напарница грузной диетологини.

Художник Пипифаксов приступил к написанию портретов наивлиятельнейших представителей эпохи: Захера, Свободина, Гондольского и других. За это (в целях постоянного экспонирования серии работ, названной «Причисление к ликам»), он вскоре получил в личное пользование петровский дворец, где в подвале открыл картинную галерею, а на первом и втором этаже организовал ресторацию с номерами отдыха для постоянных клиентов, обслуживали которых выписанные из Японии гейши. Благодаря тому, что количество посетителей притона возрастало, недюжинный дар портретиста развернулся в полную мощь. К намалеванным ранее шедеврам что ни день прибавлялись свежеиспеченные: лики Гондурасова, Шоппинг-гауэра, Вермонтова…