Рольф в лесах

— Куонеб, спаси меня! — прошептал он, когда олень приподнял голову, пытаясь снова освободить свои убийственные рога. Животное почти уже освободило их, но вороны подняли вдруг отчаянное карканье, и из лесу выбежало ещё одно существо, спеша присоединиться к битве. Другой олень, поменьше? Нет! Так кто же? Рольф ничего не видел, а только услышал сердитое ворчание, и в ту же минуту Скукум схватил убийцу за одну из задних ног. Сил у него, конечно, было мало, чтобы он мог оттащить оленя, зато зубы у него были острые, и он от всего сердца отдался делу спасения. Когда затем он вцепился зубами в более нежные части тела оленя, тот, истощённый предыдущей борьбой, попятился назад, повернулся и упал. Не успел он ещё подняться, как Скукум вцепился ему в нос, сдавив его, как тисками. Олень мотнул головой и потащил с собой собаку, но не мог её стряхнуть с себя. Рольф воспользовался случаем, вскочил на ноги, схватил топор и нанёс животному оглушительный удар, а затем, увидя на снегу охотничий нож, выпавший у него во время борьбы, покончил с врагом и… потерял сознание. Опомнившись, он увидел подле себя Куонеба.

XXIII. Хвалебная песнь

Рольф лежал у огня, а Куонеб стоял, склонившись над ним, и смотрел на него серьёзным, сосредоточенным взором. Увидя, что мальчик открыл глаза, индеец улыбнулся: улыбка его была мягкая, нежная. За нею скрывалась глубокая любовь.

Куонеб сейчас же дал мальчику горячего чаю, который настолько ободрил Рольфа, что он мог привстать и рассказать всё, что с ним случилось в это утро.

— Это злой дух, — сказал индеец, посматривая в ту сторону, где лежал мёртвый олень, — есть его не следует. Ты, вероятно, колдовством призвал к себе Скукума?

— Не колдовством, а криком, — был ответ. — Я звал на помощь, и он пришёл ко мне.

— Отсюда далеко до хижины, — сказал Куонеб. — Я не мог слышать твоего голоса; Скукум также не мог слышать его. Кос-Коб, отец мой, говорил мне, что в то время, как зовёшь кого-нибудь на помощь, делаешь какое-то заклинанье, которое несётся по воздуху скорее и дальше твоего голоса. Быть может, он прав, я не знаю: мой отец был мудрый.

— Видел ты, Куонеб, когда Скукум подбежал ко мне?

— Нет, он оставался со мной, когда ты ушёл, но всё время беспокоился и визжал. Потом он покинул меня, и прошло довольно много времени, пока я услышал его лай. Лай этот означал: «дело плохо». Я пошёл на лай, и он привёл меня сюда.

— Он, вероятно, шёл по моему следу вдоль линии капканов.

Час спустя они двинулись в путь к хижине. Вороны всё время провожали их громким карканьем. Куонеб взял роковой рог, срубленный Рольфом, и повесил его на молодое деревце вместе с табаком и красным бумажным флагом, чтобы умилостивить злого духа, который находился где-нибудь поблизости. Рог висел там много лет подряд, пока молодое деревце не превратилось в большое дерево.

Скукум на прощание обнюхал павшего врага, выразил трупу своё собачье презрение и двинулся во главе процессии.

Не в этот день и не в следующий, а когда наступила тихая, ясная, солнечная погода, взошёл Куонеб на гору для молитвы; он развёл небольшой костёр и, когда дым заклубился вверх длинной свинцовой полосой и потянулся к плывшему над ним розоватому облаку, он бросил в огонь щепотку табаку. Подняв к небу лицо и руки, запел новую песнь:

Злой дух хотел погубить моего сына,
Но добрый дух спас его,
Он вселился в Скукума и спас его.

XXXIV. Посуда из берёзовой коры

Целую неделю чувствовал себя Рольф больным и разбитым. Скукум тоже. Временами Куонеб бывал холоден, мрачен и молчалив. Но потом сердце его смягчилось.

Перед тем как случилось происшествие с оленем, погода была холодная и ветреная. Холод усиливался постепенно, и, когда наступил мороз, сковавший поверхность вод, Куонеб вздумал мыть руки в посуде, служившей для печения хлеба. Рольф имел свои собственные понятия о чистоте кухонной посуды и забыл на этот раз уважение, которое обязан был оказывать старшему. Вот главная причина почему в тот день он вышел один. Пораздумав хорошенько над случившимся, он пришёл к убеждению, что им необходима умывальная чашка. Но где её достать? В то время жесть была редкостью и стоила очень дорого. Всё нужное для жизни старались обыкновенно находить в лесу и, руководствуясь опытом и обычаями, редко терпели неудачу в своих поисках. В течение всей своей жизни Рольф видел, как делают и сам делал корыта для свиней, чашки для кленового сока, корыта для корма кур, а потому решил попытаться при помощи топора вырубить из липового обрубка корыто, которое могло бы служить вместо умывальной чашки. Будь у него подходящие инструменты, он мог бы сделать очень хорошую чашку, но, имея помятую оленем руку, работать одним топором было трудно. Чашка вышла тяжёлая и грубая. Воду в ней можно было держать, но черпать ею воду из проруби невозможно, и необходим был ковш.

Увидя результаты работы Рольфа, Куонеб сказал: