Рольф в лесах

Тут охотники наткнулись на сигнальное дерево медведя, а немного погодя Куонеб указал Рольфу место, где на двух брёвнах, соединённых под углом у самого дерева, исцарапанного когтями и издававшего какой-то особенный запах, он увидел несколько волосков куницы. Это был сигнальный пост куницы, вполне пригодный для устройства ловушки.

Третье место они нашли на открытой травянистой прогалине. Они увидели там большой белый камень, а на нём шарики, оставленные лисицей.

— Каждая лисица, — объяснил Рольфу индеец, — проходя мимо этого места, подойдёт к камню и обнюхает его, чтобы узнать, кто из соплеменниц её живёт здесь. Самое удобное место для железного капкана, потому что к обыкновенной ловушке ни одна лисица не подойдёт.

Так, мало-помалу узнал Рольф, что одни и те же привычки встречаются часто у всех животных, не исключая даже мышей и землероек. Если мы не замечаем этого, то лишь потому, что внешние чувства наши и наблюдательность не так развиты, как у натуралистов и охотников, которые всегда знают, где надо искать следы четвероногих обитателей, и, судя по этим следам, могут сказать, какое именно животное живёт или не живёт в известной местности.

XXIII. Бобровый пруд

В полдень они находились уже в десяти милях от своего дома и успели за это время отметить пятнадцать ловушек для куниц благодаря, конечно, необыкновенной опытности Куонеба, значительно сокращавшей им работу.

После полудня они снова пустились в путь. Река, вдоль которой они шли, превращалась постепенно в ручей, а местность кругом становилась всё более и более болотистой. Продолжая идти вдоль берега, они внимательно присматривались к малейшим признакам, указывающим на присутствие пушных зверей, и с этой целью несколько раз переходили вброд на другую сторону реки и обратно. В одном месте Куонеб вдруг остановился и, внимательно присмотревшись к ручью, указал Рольфу на то, что вода в нём мутная от грязи. Глаза индейца сияли, когда он, кивнув головой в ту сторону, где река брала своё начало, произнёс магическое слово «бобр».

Отсюда они двинулись на запад, прошли сто шагов по болотистой местности, густо поросшей ольхой, и увидели пруд неправильной формы, который разлился среди ивовых кустов, теряясь где-то далеко в болоте. Продолжая идти вдоль реки, они скоро добрались до бобровой плотины, длинной, изогнутой, сделанной из ивовых прутьев и тины; поверх неё сочилось множество ручейков, соединявшихся внизу и образующих ту речку, вдоль которой они только что шли.

Над прудом носились целые стаи дроздов, на воде плавали утки, а на верхушке сухой сосны сидела огромная голубая цапля. Везде кругом двигались и порхали ещё меньшие существа, а далеко впереди, на самой почти середине пруда, возвышался купол, сложенный из прутьев, — бобровая хатка; несколько дальше, за нею, виднелись ещё три такие же хатки. Бобров нигде не было видно, но свежая порубка деревьев, плавающие на воде и очищенные от коры ветки да длинная крепкая плотина служили для опытного глаза достаточным доказательством того, что здесь находится огромная колония бобров, полноправно владеющих этой местностью.

Бобровый мех принадлежал в то время к одним из самых ценных. Бобр легко попадает в капкан, а потому находка этого пруда была равносильна находке мешка с золотом. Они обошли его неправильные берега, и Куонеб указал несколько бобровых пристаней, по краям которых находились глубокие отверстия, откуда бобры ныряли под воду. Тут и там поблизости пруда возвышались куполообразные муравьиные кучи, к которым шли тропинки, начинавшиеся от берега пруда. Индеец объяснил, что по ним ходят в солнечные дни бобры и греются на верхушке муравейников, а муравьи выбирают личинок у них из меха. В одном месте, где берег образовал нечто вроде высокого мыса, который вдавался в воду, они нашли небольшой комок грязи с сильным запахом; индеец сказал, что это «бобровая отметка», имеющая у бобров такое же значение, как «медвежье дерево» у медведей.

Пруд показался им небольшим, а между тем они прошли четверть мили, пока добрались до верхней окраины его, где находилась вторая плотина с примыкающим к ней вторым прудом. Уровень этого пруда был несколько выше уровня первого, и на нём находилась всего только одна хатка; за этим прудом они нашли ещё целый десяток прудов, причём уровень каждого последующего пруда был выше уровня предыдущего. На первом, самом большом, и на втором были хатки; все они принадлежали, очевидно, одной и той же колонии, так как везде заметны были свежие порубки.

— Отлично! Мы получим, быть может, бобров пятьдесят, — сказал индеец.

Они знали теперь, что достигли обетованной земли.

Рольф с радостью готов был посвятить весь остаток дня исследованию пруда, а вечером, когда бобры выйдут из нор, поохотиться на них. Но Куонеб сказал:

— Мы отметили только двадцать мест для ловушек, а нам нужно отметить сто пятьдесят мест.