Ролевик: Хоккеист / "Лёд"

   Нилан пожал плечами, щурясь от яркого света. Амели говорила, что нейротоксин, которым была смазана игла, нарушил работу рецепторов и повлиял на рефлексы. Сейчас, когда яд удалось нейтрализовать и вывести, врачи проверяли, насколько пострадала нервная система хоккеиста. Нет, внешне Крис почти не изменился - ноги не подволакивал, тремором не страдал. Повышенная светочувствительность была единственным ярким проявлением, но даже ее обещали со временем привести в норму. "Я тонул в Вековечной Тьме, - шутя говорил Нилан. - Вот глаза и отвыкли от света".

   Неуверенный солнечный луч осторожно пополз по растрескавшемуся, в темных пятнах талой влаги, асфальту. Двое пареньков из какой-то юниорской лиги стояли метрах в двадцати и во все глаза пялились на Руа и Нилана, о чем-то в полголоса переговариваясь.

   - Хорошо, что ты выкарабкался, - повторил Патрик. Крис шутливо ударил его его по плечу.

   - Да брось ты, - положив руки вдоль края спинки, заявил он. Больничная скамейка, несмотря на частые дожди была сухой и чистой - привязанный к ней дух, замысловатый сигил которого был отлит из чугуна и выкрашен бирюзовой краской в самом центре спинки, дело свое выполнял исправно. Сигил изображал сложившего крылья орлана в окружности с четырьмя алхимическими рунами по концам косого креста.

   - Говорят, в Африке Церковь Вуду тоже у власти. И теперь Африка новый центр цивилизации в Восточном Полушарии. А Лагоса - новая столица мира.

   - Лагоса - это в Нигерии? - спросил Патрик, сам не понимая, откуда это знает. Нилан пожал плечами:

   - Меня не спрашивай. Мой старик там не воевал. Да и не верю я в это. Если чернокожие на той стороне Атлантики сумели выжить и даже подняться, почему к нам до сих пор не прибыли?

   - Наслунд рассказывал как-то, что океан сейчас похуже любой пустоши. Последние корабли, которые смогли добраться сюда из Европы, шли северным путем. О том, чтобы плыть по экватору или там в умеренных широтах, речи вообще нет. Тамошние морские духи не пропускают.

   - А на севере - пропускают?

   Руа задумался. Наслунд не особо распространялся об этом, да и опыта одного плаванья не то, чтобы достаточно было для таких выводов.

   - Там переходы короче. Из Скандинавии в Британию, оттуда - в Ирландию, потом Исландия и Гренландия. Гораздо больше остановок, чем у колумбовского маршрута. А значит - и шансов больше.

   - Ты так говоришь, будто пару лет там корабль водил.

   - Я так думаю, - пожал плечами Патрик.

   - А что с тобой? Как комиссия?

   - Не знаю, - Патрик продолжал разглядывать медленно клубящийся над головой покров туч. Прорехи в нем встречались все чаще, но по-настоящему чистым небо еще не было. Забавно, но это его первая весна. Скульпторы разбудили его в мае, потом несколько месяцев он был в медицинском центре. Только в августе его стали вывозить в тренировочный лагерь, к другим рекрутам. Потом начался сезон, но все его перемещения сводились к маршруту "автобус-поезд-отель-арена". Самостоятельно выходить разрешили только в ноябре.

   - Каждый день осматривают, пляшут вокруг, гремят колотушками, обкуривают чем-то. Иногда я начинаю дергаться, как марионетка, руки и ноги действуют сами по себе. Иногда наоборот, застываю как истукан.

   - А они ничего не говорят?

   - Нет. Только смотрят, записывают все на камеру и делают пометки в своих блокнотах.

   - А когда все должно закончиться? Они назвали срок?

   - Пятого апреля будет официальное слушание.

   - Остаток сезона коту под хвост, - сплюнул под ноги Нилан. - Вот уроды.

   - Наши вчера проиграли китобоям. Три-ноль. Шестое поражение подряд.

   - Ага. Шансы "Варлокс" блекнут, когда Святой Патрик не охраняет ворота.

   - Что? - Руа почувствовал, что кровь приливает к щекам. Нилан рассмеялся - громко в голос.

   - Ты бы видел свою рожу! Клянусь костылями Папы Легбы, парень, тебе пора начинать читать газеты. Это не я сказал, это "Le Devoir". И не спрашивай, как я сумел прочесть французскую газету.

   Руа подался перед, упершись локтями в колени, потер ладонью лоб.

   - Тебе и не обязательно было читать ее самому... Святой Патрик? - он все еще не мог успокоить это новое, непонятное чувство. - Это что значит?

   - Тебя так стали называть после бунта. Семнадцатое марта - день Святого Патрика, ты разве не знал? А твое ночное обращение многие посчитали долбанной самоотверженностью и самоотречением во имя людей Монреаля и Квебека. И теперь в газетах тебя иначе как святым Патриком и не зовут. Даже в англоязычных.

   - Звучит глупо.

   Нилан встал, крутнул головой, разминая затекшую шею. Что-то громко хрустнуло, он недовольно поморщился.

   - Надо сказать Кокуру, чтобы завязывал уже выбивать мне шейные позвонки. Пора бы уже проявить уважение к возрасту... Глупо или нет, парень, это уже не тебе решать. Журналисты почуяли в тебе сочный кусок, и теперь не отпустят, можешь мне поверить. Я-то понимаю, за что ты врезал тому лайнсмену. Я и сам был не прочь ему ввалить. Но вот парням с трибун абсолютно наплевать, что там на самом деле случилось. Им нужен был их собственный франко-канадский герой, и теперь, когда они его нашли, так просто не отпустят.