Ролевик: Хоккеист / "Лёд"

   На стойке перед ним без лишнего звука появилась кофейная чашка, полная бурой, с легкой пенкой, жидкостью. Ворон в клетке стукнул огромным клювом о прутья.

   - Вы чем-то обеспокоены, мистер Руа, - в голосе Стоуна не было вопроса. - Возможно, именно это беспокойство привело вас ко мне. Возможно, вы считаете, что я смогу помочь... Возможно, я действительно могу.

   Патрик, до того зачарованно разглядывавший танец пара над чашкой, поднял взгляд на бармена. В первую долю мгновения ему показалось, что внешность его неуловимо изменилась: растрепанную лысеющую шевелюру сменила высокая бриолиновая прическа, появились косые рок-н-ролльные бакенбарды и длинный шрам через всю щеку от левой глазницы до скулы. Наваждение пропало прежде чем глаз успел передать его мозгу. Остались только глаза - серо-стальные, с сияющей бездной на дне зрачков. Таких глаз Патрик не видел ни у одного из знакомых... но точно видел раньше. Видел неоднократно и хорошо запомнил.

   - Я не знаю, чем вы можете помочь мне, месье, - произнес он. Ворон каркнул - Руа ясно расслышал в этом карканье "Tromper!". Бармен шикнул на птицу, и та отвернулась к стене, низко опустив голову и недовольно ворча.

   Стоун тем временем осторожно хлопнул ладонью по стойке и, жестом попросив подождать, скрылся за небольшой дверью. Он появился через минуту с плоским квадратным конвертом из серого картона, который тут же положил на стойку перед Патриком. Это была семидюймовая виниловая пластинка - в центре конверта была круглая прорезь под яблоко. На нем фломастером было написано "Великое заклятие Пробуждения отца Джеремайи".

   - Что это? - спросил Патрик. Ворон саркастично каркнул.

   - Ровно то, что написано. Пробуждающее заклятие. Очень старое и очень мощное. Между прочим, читает автор.

   Сказано это было с особым ударением, как некий важный факт. Патрик понятия не имел, кто такой отец Джеремайя - это вопрос к бокору, а не к хоккеисту. И все же, тот факт, что заклятие было записано на кустарном виниле, намекал на солидный возраст записи - сейчас старались пользоваться магнитной пленкой - еще и потому, что винил оказался слишком долговечным и чувствительным к чистоте инкантации. Малейшая ошибка колдуна в ритмике или произношении фиксировалась и могла исказить суть заклятья. А с возрастом оно само по себе от использования к использованию обрастало странным побочными эффектами. Те заклятья, которые Руа и другие рекруты слушали перед сном, перезаписывались каждое утро. Худду-операторы специально сплетали их так, чтобы с рассветом запись теряла силу.

   - Правила клуба запрещают использование сторонних заклятий. Меня могут дисквалифицировать, а команду - наказать.

   - В таком случае, оставьте пластинку на стойке, мистер Руа, - посоветовал Стоун. Кажется, отказ Патрика оставил его равнодушным. Совет указывал на единственно правильное решение. И Стоун знал об этом не хуже Руа. Знал, и все же - вот она пластинка, кусок винила в небрежно склеенном конверте из серого картона.

   - В чем суть заклятия? - Патрик внутри понимал, что вопрос останется без ответа. Стоун играл с ним.

   - В пробуждении, - ответил Бармен, улыбаясь. - Сейчас ваш дух, мистер Руа, пребывает во сне. Скорее даже, в тяжелом забытьи, в которое впал после тяжелой травмы. Ему необходимо пробудиться. Лечебные свойства сна уже исчерпаны, теперь он лишь мешает вам. Только пробудившись, вы сможете полностью раскрыть свой потенциал.

   - И заклинание писалось именно с этой целью? - ответ Стоуна был похож на красивую и удобную выдумку. Легко поверить в нее было бы глупо.

   Ворон прокаркал что-то похожее на "Ballot!", а Стоун с улыбкой покачал головой: