Роксана. Девочка у моря

Быстро и самым коротким путём, словно хранитель лабиринта с большим стажем, уважаемый Хайдар провёл нас сквозь путаницу улиц к берегу реки.

Широко распахнутыми глазами смотрела я на стремительный мутный поток, несущийся к морю. Никак не думала, что на полуострове есть такие полноводные реки. Хотя с чем я сравниваю? В прошлой жизни в Крым ездила только летом, когда под жарким южным солнцем многие источники, питающие реки, высыхали. Плюс огороды местных жителей, нуждавшиеся в поливе, потребляли немалое количество воды. Вот и добегал к устью тоненький ручеёк, который рекой назвать было сложно.

— Похоже, в верховьях сильные дожди прошли, — глядя на реку, поскрёб висок староста. — Завтра-послезавтра и до нас ливни доберутся. Надо бы людей предупредить.

Было видно, как не хочется бедолаге идти к месту, где обитают тёмные духи, но бросить меня одну он не мог. Пусть маленькая, но госпожа и хозяйка этих земель.

Я ожидала увидеть мельницу полуразрушенным, поросшим мхом и камышом домишком и, увидев крепкое каменное строение под черепичной крышей, с большим деревянным колесом, предназначенным для запуска жерновов, сильно удивилась.

Осмотрев с пригорка и заводь на берегу, где стояла мельница, и крепкую запруду, из которой вода по жёлобу направлено падает на лопасти колеса, и засыпанную галькой и щебнем дорогу, подивилась, как толково организовал работу прежний хозяин.

Очень-очень жаль будет, если такое отлаженное дело сгинет из-за глупых суеверий.

— А отчего мельник умер?

— Кто ж его знает, госпожа… — развёл руками уважаемый Хайдар. — Тосковал сильно. Жена у него пропала. Вот он и закручинился. Нашли его, когда приехали зерно молоть. Сидел на лавочке, на стену опершись. Знахарка наша сказала, что сердце у него разорвалось от горя. А разве так бывает? Чтобы из-за бабы — и сердце в клочья?

Последний вопрос явно был риторическим — не мог всерьёз взрослый дядька у мелкой меня такое спрашивать — поэтому я промолчала.

— Пойду к мельнице, а вы здесь присмотрите, чтобы мальчишки за мной не шли, — я кивнула на группку ребятишек, старательно делавших вид, что ни мы с Дружком и старостой, ни наша прогулка в сторону страшного места их совершенно не интересуют. — Мне там осмотреться нужно.

— Ведовать будете, госпожа? — со скрытым страхом уточнил Хайдар.

Но я ничего не ответила и пошла по тропинке вслед за псом, резво сбежавшим к воде. Зачем объяснять несведущему человеку, что почти все мои знания ведовства и магии пока теоретические. Прасковья едва ли не каждый день напоминает и одёргивает.

— Потерпи! До первой крови нельзя силу лишний раз тревожить, — строго требует она. — Что в твоём случае полгода-год? Пойми, дар у тебя сложный. Стихийные магии с природными силами переплелись так, что в глазах от узора пестрит, когда истинным зрением смотришь. Да не коси глаза! Всё равно на себе не увидишь. Для того чтобы справиться с разновеликими и разнонаправленными потоками, физическая сила нужна немалая. Хорошо, занимаешься каждое утро, но у любого тела запас прочности имеется. Надеюсь, рядом буду, когда случится инициация, и смогу помочь обуздать выброс, но чем позже такое случится, тем лучше.

Понимала, что наставление подруги не пустые слова, и, как бы ни хотелось, старалась сдерживать порывы щелчком пальцев зажечь свечу или потоком воздуха сбросить с дорожки шишку, а то велеть земле на газоне закрыть кротовые норки и самим кротам приказать проваливать в другое место. Ой, да мало ли чего можно сделать, когда невероятное чувство — мне подчиняются стихии — щекочет кожу и самолюбие.

Пока сдерживаться удаётся, а как дальше получится, видно будет.

Под настилом между свай журчала вода. Основной стремительный речной поток не достигал заводи, что ещё раз говорило о высоком профессионализме прежнего мельника. Жаль мастера, жаль…

Приказав Дружку стеречь, присела на лавочку, стоящую у стены, с намерением осмотреться в том состоянии, когда видишь всё. И явное, и скрытое от глаз обычных людей. Но даже сосредоточиться толком не успела, когда моё сознание дёрнули с такой силой, что тело чуть с лавки не упало.

— Ты пришла! Помоги нам! Идём, идём с нами, мы покажем! — наперебой голосили…

…кто? Кто разговаривает со мной? Куда и зачем зовёт? И ведь не просто зовут, тянут.

— Постойте! — постаралась я так же мысленно ответить. — Кто вы? Куда зовёте меня?

— Мы духи, ведущая. Духи реки, духи берега, духи этого места. Ты пришла. Помоги нам, — опять перебивая друг друга, замельтешили голоса.

И я реально почувствовала, как меня тянут. Не тело, но сознание. Куда-то в глубину тёмной воды, плещущейся под настилом. Не хочу туда, мысленно упиралась я. Там мрачно, страшно и воняет. У сознания есть обоняние? Как я могла услышать смрад разложения из-под толщи воды? Но услышала же и начала сопротивляться ещё сильнее. Но сколько было тех силёнок у неинициированной ведуньи против проявлений природных сил? Чем настойчивее тащили меня, тем сильнее я напрягалась в попытке вырваться. И вдруг словно струна лопнула.