Роковые поцелуи

– Замечательно, моя дорогая. Уверена, ты сыграешь превосходно, – сказала она, направляясь к двери. – Ах да, если ты не возражаешь, я пришлю тебе немного косметики, более подходящей для тебя. У тебя такая необычная бледно-матовая кожа, моя дорогая, жаль превращать ее в слишком розовую. – Женевьева наклонила голову на один бок. – Вообще-то говоря, я не знаю, где я видела точно такой оттенок. Нет, нет, видела, но где?.. А! Конечно, да… но это не имеет значения. – Она отвернулась со смущенным видом.

– У кого, тетушка Женевьева? Может быть, я смогу попросить ее дать мне имя своего аптекаря.

– Нет, не думаю, что это будет умно, моя дорогая. – Женевьева пожала плечами и открыла дверь. – Матери графа Д'Ажене здесь нет.

Легкий полуденный бриз игриво теребил переливающийся золотом длинный шарф Элеоноры, когда она брела по дорожке, ведущей в сад, где под открытым небом подавался обед. Впереди открылась большая круглая лужайка, окруженная статуями и фигурно подстриженными кустами, образующими колоннаду. Несколько десятков других гостей входило через проходы в высокой живой изгороди позади статуй, ведущей к открытому пространству, словно спицы колеса. Стулья были расставлены по пять и шесть, и гирлянды плюща указывали дорогу к беседкам с едой, установленным на противоположном краю лужайки.

Позади Элеоноры появилась Женевьева с обеспокоенным видом.

– Ах, моя дорогая, спасибо Господу, что я нашла тебя. – Она рукой придержала Элеонору, чтобы остановить ее в тени одной из статуй. – Я была так рассеянна. Не могу понять, как я оказалась так глупа. Пожалуйста, не упоминай нигде, что я говорила с тобой о матери Д'Ажене.

– Нет, конечно, нет, если вы так хотите…

– Особенно Д'Ажене. Его ярость, как молния, которая убивает и исчезает. Но, Боже, какое опустошение она несет, явившись.

– Ярость? – смеясь, спросила Элеонора. – Не беспокойтесь, тетушка. У меня есть младший брат, и я привыкла иметь дело со вспышками мужского раздражения.

– Святой Боже, ребенок! Д'Ажене – зрелый мужчина, и в нем больше горячей крови, чем в любых трех из большинства мужчин, и он определенно не похож на чьего-то младшего брата.

До них донесся шум перебранки от столов, заставленных едой, и Женевьева покосилась в ту сторону.

– О Боже, опять то же самое. Я думала, что этот пустяк уже решен – я никогда больше не приглашу их одновременно. Извини меня, моя дорогая, – задумчиво сказала Женевьева и поспешила, чтобы замять скандал.

Элеонора осталась у статуи, не испытывая желания присоединиться к ссорящейся толпе. Она заметила, как прошлым вечером Д'Ажене, играя в карты, наблюдал за ней. Догадался ли он, что ее это волнует? Она была дурой, что позволила продемонстрировать свое беспокойство, когда подслушала обвинение в убийстве, исходившее от Рашана. То, что Д'Ажене убил кого-то, не удивило ее. Удивило то, что Рашан и остальные сели с ним играть в карты.

Элеонора нервно скрутила шарф. Дуэли оправдывались. Ими даже восхищались в этой так называемой цивилизованной стране – значит, не обвинение в убийстве заставляло других считать его… неудобным. Причина была в нем самом. В его темных глазах она увидела презрение к страху, и Элеонора сразу же поняла, что оно равносильно ее собственному. Но обманчивый страх Д'Ажене не волновал ее. Хотя не имело значения, что в отношениях с ним она почти потеряла почву под ногами, она должна биться за то, чтобы вновь обрести ее.

Элеонора взглянула на статую позади себя и обнаружила, что смотрит на некую огромных размеров принадлежность мужского тела. Она являлась частью усмехающегося сатира, несущего сопротивляющуюся нимфу. Элеонора вспыхнула и быстро отвернулась.

– Силен, – раздался сзади голос подходящего Д'Ажене. – Друг Дионисия. Парень особенно любил…

– Я вижу, что он любил. Она, однако, кажется, придерживается другого мнения.

– Возможно, он неуклюж.

– Разве мужчины не все такие?

Граф Д'Ажене отвесил ей необыкновенно изящный поклон.

– Нет, мадам, не все.

Элеонора опять покраснела, но присела в ответном реверансе.

– Может быть, вы и правы. Я встречала несколько более обходительных конюхов в Венгрии.

– Но не во Франции? Вы явно видели не настоящих конюхов. Прогулку верхом, мадам?

Ахилл заметил всплеск предвкушения в этих манящих зеленых глазах, и мгновенное согласие мелькнуло у Элеоноры на губах, но она колебалась.

Один конец ее длинного шарфа затрепетал в воздухе перед Д'Ажене, и он лениво потащил его, позволяя легкому ветерку теребить платок у себя в руке. Ахилл почувствовал, что заинтересовал ее, и инстинктивно поймал платок, не давая ему выскользнуть из пальцев.